Казнь в прямом эфире
Шрифт:
Оставив малыша удивленной матери, разгоряченная сборами Елена выпорхнула на парковку и плюхнулась в автомобиль оперативника.
– Фу! Рассказывай! – выдохнула она, разгладив складки нарядного платья.
Однако необщительный Майоров ее разочаровал. Его самого неожиданно выдернули с выполнения другого задания и срочно отправили за ней в санаторий.
Он мчал машину с включенной мигалкой и оправдывался:
– Полковник Шумаков все объяснит. Оперативный штаб назначен в Красногорске.
– Штаб! – уважительно округлила глаза следователь и тут же нахмурилась,
До Красногорска доехали быстро, санаторий располагался рядом. Штаб расследования оказался в местном управлении полиции. По количеству служебных машин на близлежащих подъездных дорожках Петелина поняла, что к операции, как неводом рыбешку, привлекли массу сотрудников из соседних отделов полиции.
На главное совещание Петелина не успела. Навстречу ей из зала заседаний выходили озабоченные оперативники. Они не брюзжали, как обычно, не зубоскалили по пустякам, даже ее в ярком платье проигнорировали, потому что пялились в телефоны. Кажется, у всех на дисплеях была одна и та же картинка.
Следователь пропустила оперативников и вошла в опустевший зал.
На возвышении около центрального стола она увидела Шумакова. Геннадий Александрович был в гражданском костюме и отдавал распоряжения местному начальнику управления полковнику Головину. Тот был полноват, всегда носил форму, хмурил брови и отличался прямолинейностью солдафона.
Оба полковника заметили нарядную женщину и не сразу признали в ней старшего следователя Следственного комитета.
Головин хотел было прикрикнуть на постороннюю, но Шумаков сообразил первым:
– Елена Павловна, рад, что ты с нами. – Он поманил ее рукой и развернул ноутбук. – Ты посмотри, что происходит!
Петелина приблизилась к темному дисплею ноутбука, ощущая нарастающую тревогу. Она села за стол, чтобы лучше разглядеть картинку, и обомлела.
В мрачном помещении без окон к железному стулу с подлокотниками был прикован цепями мужчина средних лет. На его испуганном лице с равномерной периодичностью отражался свет: зеленый, желтый, красный. Мужчина напрягался, дергался, пытался освободиться, но тонкие цепи впивались в его тело и причиняли боль. Он что-то злобно бормотал, иногда возмущенно выкрикивал и даже орал, однако его голоса не было слышно.
– Что это? – вырвалось у следователя.
– Читай вверху – суд народа! И время тикает, мать его так! – Шумаков раздраженно выругался.
В верхней части экрана действительно имелся жирный заголовок – Суд Народа. А в углу мелким шрифтом – Заседание № 1. Рядом щелкал таймер обратного отсчета. Пока Елена рассматривала неприятную сцену цифры на табло с обозначениями дней, часов и минут усохли с 02:21:05 до 02:21:03.
– Какого народа? – недоумевала следователь.
– Народ у нас один, и они уже голосуют. Это прямая трансляция.
В нижней части экрана выделялась широкая полоса, разбитая на три части: зеленую, желтую и красную. Цветные участки были обозначены крупными подписями: ПОМИЛОВАТЬ, КАСТРИРОВАТЬ, КАЗНИТЬ. Под каждым вариантом нарастал счетчик поданных голосов. Пока лидировал желтый – кастрировать.
– Суд народа? –
– А ты посмотри на примере. – Шумаков ткнул курсор в ярлычок на экране.
Включилась видеозапись. То же помещение, тот же антураж со сменяющимся цветом, только на месте живого человека к стулу был прикован манекен. А дальше последовала наглядная демонстрация того, что произойдет при каждом из возможных решений. Зеленый цвет – отстегиваются путы. Желтый – накаляется и затягивается проволока в паху. И красный, когда ужасная гиря разбивает грудную клетку манекена.
Петелина отшатнулась, перевела дух. Экран продолжал мерцать в режиме унылого светофора. Цифры на таймере таяли, счетчики голосов нарастали. Зеленое помилование явно уступало двум другим приговорам, а на железном стуле беззвучно мучился прикованный цепями человек. Он уже убедился в тщетности попыток порвать цепи и беспомощно рычал.
Это не шутка, поняла следователь и попробовала включить звук.
– Бесполезно. Трансляция без звука, – сообщил Шумаков.
– Кто он такой? За что? – спросила Петелина.
– На этом же сайте есть краткая справка о подсудимом. Да, именно так его величают. Суд, понимаешь ли, устроили! – брезгливо прокомментировал Шумаков и обратился к начальнику управления полиции: – Головин, выдели старшему следователю Петелиной рабочее место.
Головин по-хозяйски повел рукой:
– Мы в этой комнате организуем штаб расследования. Я распоряжусь на счет столов, компьютеров, связи.
Шумаков бросил скептический взгляд на зал заседаний и согласился:
– Действуй!
Головин вышел, а Шумаков начал рассказывать.
Глава 3
Месяц до казни
Для инженера по ремонту холодильников и кондиционеров Константина Антонова жаркие деньки в смысле работы в точности совпадали с жарой за окном. Принцип действия у охлаждающей техники одинаковый, но до чего же разное отношение пользователей к неполадкам. Сломался холодильник – срочный вызов в любое время суток, а о кондиционерах народ вспоминает только с приходом жаркой погоды. Тут уж от звонков нет отбоя – и новый установи, и старый почини – полный аврал, хоть без сна работай, ко всем не успеешь. Поэтому крупные организации обзванивались накануне лета, с помощью скидок их уговаривали обслужить технику заранее.
В начале мая Константин Антонов налаживал работу кондиционеров в детской музыкальной школе Красногорска. Начал с кабинета директрисы. Прочистил фильтр, включил кондиционер на полную мощность, измерил температуру воздушного потока – как за окном. Все понятно, нужно заправлять газом. Подготовил баллон, открыл окно, высунулся с гаечным ключом, чтобы подсоединить шланг к наружному блоку.
С четвертого этажа отлично просматривался сквер перед музыкальной школой, через который дети шли на занятия. В основном это были девочки младшего возраста – миловидные и беззаботные. Некоторые плелись нога за ногу, отвлекаясь на все подряд, другие с жаром обсуждали с подружками детские секреты.