Казнь за разглашение
Шрифт:
— Вы должны вынести из редакции бутылки, — сказала она.
— Через окно? — переспросил Берестов.
Юля с Ингой тревожно подняли головы и посмотре ли в окно. Внизу по Солянке несся поток машин и между ними сновали пешеходы.
— Лучше Авекяну под стол.
Лилечка стрельнула своими синими глазками и покинула корректорскую. Берестов сложил бутылки в полиэтиленовый пакет и отнес их в мусорку на второй этаж. Когда он поднялся в редакцию, Лилечки уже не было ни на лестнице, ни в отделе.
— Иванова ушла домой, — сказала секретарша
Берестов схватил сумку и кинулся на выход. Нагнав Лилечку в переходе, сказал, что пустые бутылки, по её желанию, поставил под стол редактору. Лилечка рассмеялась, и они пошли вместе.
Несмотря на девятый час, было несколько душновато, однако не смертельно. Парочка направилась в сторону Красной площади.
— Вы сдали что-нибудь сегодня? — спросила она.
— Суперматериал! Подозреваю, что он наделает большой переполох.
— Среди домохозяек?
— Нет. Он привлечет внимание совсем иных кругов. Более узких и менее болтливых. А ты сегодня чем порадовала Топорова? Новым прогнозом по ТВЦ?
— Разве это не интересно?
— Абсолютно! Вся это конкурсная возня среди телекомпаний затеяна для того, чтобы показать Лужкову его место в нынешнем раскладе. Власть Путина не может быть полноценной без абсолютной власти над Лужковым. Я даже подозреваю, что с этой целью Россию и поделили на семь частей. Ослабление влияния московского мэра того стоит. Поставить над известным политиком никому не известного полковника КГБ — до этого нужно додуматься.
— Для Лужкова это унизительно?
— При чем здесь унизительно? Я же тебе говорил, что идет новый передел собственности. В руках столичного мэра сосредоточено более четверти всей российской промышленности. Одна только Москва дает в российский бюджет сорок процентов налогов. Ты понимаешь, какая финансовая сила сосредоточена в руках Лужкова? А ты говоришь — унизительно. Цель кремлевских деятелей не унизить Лужкова, а перехватить финансовые потоки столицы! Только ради этого и поставили над московским мэром Полтавченко.
— А при чем здесь ТВЦ?
— Видимо, при том, что процесс передела проходит не столь блестяще, как ожидали в Кремле. Лужков ещё достаточно силен и может позволить себе взбрыкнуть.
— Вы имеете в виду инцидент с Куликовым?
— Хотя бы и с Куликовым. Заступиться за него вопреки воле президента, поверь мне, — это ход далеко не слабого человека. Так что за ТВЦ не переживай. Это игра. Попугают немного мэра, и все вернется на круги своя.
— Вы уверены?
— На сто пудов! Путину нет никакого резона уничтожать Лужкова. Ослабить влияние — другое дело, но уничтожить — упаси боже! Ведь, как юрист, ты должна знать, что восемьдесят процентов всех инвестиций, которые идут в Россию, даются под Лужкова. Для западного финансового мира — он единственный гарант.
Берестову было любопытно наблюдать за тем, как глазки Лилечки в процессе разговора становились серьезней, лицо умным, походка деловой. По всей видимости, этот аспект жизни
— Кстати, я заметил, Иванова, что тебя в политике интересует только мелкая закулисная возня. На кой черт она тебе сдалась? Все это преходяще.
— А что вы можете предложить из вечного? Инопланетян? — сверкнула глазками Лилечка.
В это время Берестов заметил неподалеку маленький ресторанчик «Тибет».
— Намек понят! — подмигнул он. — Хочу предложить тебе самую лучшую кухню Востока в Москве. Ты была в «Тибете»?
Не дожидаясь ответа, Берестов взял её под локоток и повернул лицом к ресторанчику. Она расширила глаза, но упираться не стала.
— Только недолго, — произнесла она перед входом и целомудренно потупила взор.
15
В ресторанчике было уютно и прохладно. После душной улицы он казался райским уголком. Ресторанчик был небольшим, но, благодаря особому освещению, за каждым столиком создавалась иллюзия интима. В нем всегда было немноголюдно, а в этот вечер за столиком у окна сидела ещё какая-то тихая пара, кажется немцы, а это — считай что никого.
К вновь вошедшим сразу же с любезной улыбкой бросилась индианка в розовом сари и с бордовой точкой на лбу. Она проводила в самый дальний угол, посадила за столик и зажгла благовоние.
— Так ты была здесь? — снова спросил Леонид. — Нет? Тогда я сам закажу. Они здесь очень классно готовят баклажаны. И ещё у них изумительная баранина под соусом. От свинины тоже не откажемся. На гарнир возьмем бобы. Салат из помидоров. Зелень — само собой! На десерт землянику. Можно ещё груши. Шоколад обязательно! Пить что будем?
— А что тут можно?
— Тут можно все!
— Тогда шампанское!
Играла тихая индийская музыка, и дымились благовония. Но даже эта приторная мерзость не перебивала милого запаха Лилечки. Полумрак и черная блузка подчеркивали белизну её плеч и грациозную линию шеи. А ниспадающий локон, в сочетании с тонкой кистью под её подбородком, был очень ей к лицу. Она маленькими глоточками потягивала шампанское, а он пил коньяк. Разговор протекал без всякого напряга.
— Приятное место, не правда ли? Тихо, прохладно. Мухи не кусают. Хочется думать о вечном. Да и сам сидел бы здесь вечно.
— Вы можете сидеть, а мне скоро домой, — произнесла Лилечка, посмотрев на часы.
— Тебя ждут родители?
— Нет.
— Муж?
— С мужем я разошлась.
— Так кто же тебя ждет?
— Никто. Просто нужно отоспаться.
— Отсыпаться будем на там свете. Кстати, почему ты разошлась с мужем?
— Я не могу жить в браке.
— А без брака?
— Пока жили без брака, все было нормально. Поженились — через три месяца я его выгнала.