Казначей общака

Сухов Евгений Евгеньевич

Настя сползла к самому низу его живота и, обхватив руками его бедра, сдержанно поинтересовалась:

– Ты готов?

Герасим невольно хмыкнул:

– А ты еще смеешь сомневаться? Здесь совсем необязательно смотреть в глаза, чтобы поверить в это.

Настя, расположившись между его ног, сообщила:

– По-китайски это называется игра на флейте. Мне бы очень хотелось верить, что я не разочарую тебя и исправно отыграю на твоем инструменте. Господи, какой же он у тебя все-таки большой! – не то ахнула, не то воодушевилась Настя.

Бережно,

как если бы она имела дело с очень хрупкой вещью, способной рассыпаться в пыль от малейшего прикосновения, она обхватила пальцами его член. И с интересом, какой присущ разве что детсадовским девочкам, впервые увидавшим нечто у соседа по горшку, принялась его разглядывать.

– Что-нибудь не так? – чуть обеспокоенно, пряча улыбку, спросил Святой.

– Отчего ж, – дернулось в недоумении хрупкое девичье плечо, – все как надо.

– Ну слава тебе господи! – воскликнул Герасим. – А я уж переживать начал. А что же ты тогда так усердно разглядываешь? Уж очень мне хочется услышать, как моя флейта заиграет. Знаешь, у меня всегда были склонности к музыке.

Настя улыбнулась:

– Ну, тогда слушай.

Высунув язык, она провела его кончиком по головке члена. Потом еще разок и еще. Получалось очень забавно. Теперь Настя напоминала маленькую озорницу, наконец дорвавшуюся до порции мороженого. Святой держался ровно минуту, а потом, уже не в силах справляться с нарастающими ощущениями, негромко застонал.

Настя немного отстранилась и, заглянув в лицо Герасима, искаженное негой, объявила:

– Вот такие звуки издает флейта.

– У тебя абсолютный слух. Не останавливайся, продолжай играть, у тебя очень здорово получается, – взмолился Герасим, чуть приоткрыв глаза.

– В следующий раз будут аккорды, – убежденно заверила его Настя, чуть смеясь, – так что будь готов, – и она, сомкнув губы на головке, глубоко поместила крепыша в рот и ритмично принялась поднимать голову вверх и вниз, не забывая при этом поглаживать ладонью бедра Герасима.

Святой вновь застонал, Настя наградила его неистовыми ласками, Герасим почувствовал, что еще секунда, и он прольется обильным семенем.

– Постой, – взмолился он, – теперь моя очередь.

– Я жду, – откинулась девушка на спину. Святой не торопился. С минуту он разглядывал Настю, беззастенчиво останавливал взгляд на ее самых интимных местах. А когда накопившееся возбуждение понемногу улеглось и он понял, что желание не закончится бесславно с первыми же движениями, очень осторожно опустился на Настю.

Лицо девушки раскраснелось, тело пылало. Герасим вошел в нее мягко, безо всякого усилия. Получилось очень гармонично, как будто Настя была создана для него одного. Кто знает, может быть, так оно и было.

Первый толчок был несильным, Герасим как будто бы пробовал любимую на прочность. И она выдержала испытание, лишь слегка прикрыв глаза.

– Не смотри на меня, – неожиданно попросила Настя, – в такие минуты я очень некрасивая.

– Тот, кто внушил тебе эту порочную мысль, очень нехороший человек.

Более красивой женщины мне встречать не доводилось.

Брови Насти слегка дрогнули, она нахмурилась:

– Теперь я тоже так думаю.

Второй толчок был сильнее, он заставил девушку сладко поморщиться и плотнее прикрыть глаза.

– Тебе хорошо?

– Мне хорошо, только прошу тебя, – взмолилась Настя, – не останавливайся.

Ритмично, не сводя взгляда с лица подруги, Святой проникал в нее все глубже, и каждый следующий толчок становился все сильнее и неутолимее.

– Не останавливайся, прошу тебя, – продолжала просить Настя, обхватив Герасима ногами. – Какой же ты большой и сильный. Со мной никогда такого не было…

Ночник беспристрастно высвечивал лицо Насти, грудь с заострившимися сосками, что еще больше возбуждало Герасима. А когда он понял, что не в силах более терпеть и настало мгновение, чтобы сполна насладиться телом Насти, он услышал стон, который больше напоминал крик подраненной птицы. Герасим, подхватив его, отозвался глухо, слегка укусив Настю за плечо, а потом, обессиленный, распластался на ее разнеженном теле.

Некоторое время они лежали неподвижно, наслаждаясь покоем, умиротворенные и счастливые. Потом Настя произнесла:

– Мне тяжело.

Прозвучало это буднично, словно во время обеда она попросила передать кусок хлеба. Герасим разочарованно скатился на бок.

– Ну как ты?

– Все было просто замечательно, – тихо шепнула Настя, прижавшись к плечу Герасима. – Знаешь, я никогда не испытывала оргазма, со мной такое случилось впервые, – призналась она. – Такое ощущение, что я куда-то улетела, а потом вернулась.

Герасим нежно обнял Настю.

– Представляешь, я тоже был далеко отсюда. Мне кажется, что в это время мы с тобой летали где-то рядышком. Или я не прав?

– Возможно.

Неожиданно Настя нахмурилась.

– У меня такое ощущение, что я к тебе привыкаю.

Как это ни странно, но Герасим по отношению к Насте испытывал похожие чувства.

– Так в чем же дело, привыкай.

– Вся беда в том, что я не готова к этому. Я всегда старалась избегать всяких привязанностей. Мне это просто ни к чему. Я ведь тебя совсем не знаю. Влюблюсь, как дурочка, а потом ты исчезнешь. И что же мне тогда делать? Расскажи немного о себе, – повернулась Настя к Герасиму.

– Ты много требуешь от меня. То, что я расскажу, скорее всего может не понравиться, а мне бы очень не хотелось тебя разочаровывать.

– Я не хочу слышать о тебе плохого.

– Ну вот видишь, давай тогда все оставим так, как есть. Придет время, и я расскажу тебе о себе все… Ну или почти все.

Лицо Насти засветилось.

– Хорошо. Я постараюсь быть терпеливой.

Наступило утро. Сначала узенькой полоской оно проникло через едва заметную щель между шторами, бросив на паркетный пол длинную размазанную тень, а еще через полчаса заявило о своих правах активнее, тускло пробившись через плотную штору.