Казначей общака
Шрифт:
Герасим поднялся с постели и, не стесняясь наготы, подошел к окошку, рывком распахнул портьеры, словно пригласив новый день. И он вошел, мгновенно заполнив комнату светом.
– Ты куда-то торопишься? – приподнялась на локте Настя.
– Здесь в Москве у меня имеются кое-какие дела, – неохотно заговорил Герасим, поднимая со стула рубашку. – Обязательства, если хочешь. В общем, я должен их выполнить.
– Понимаю, – протянула Настя, свесив на пол длинные ноги.
– Ничего ты не понимаешь, – Герасим взял джинсы и быстро надел их. – Впрочем, это
На противоположной стороне улицы стояла вишневая «восьмерка». Шаман уже ждал его. До назначенного времени оставалось пятнадцать минут. Вполне достаточно, чтобы одеться, сполоснуться и взбодренным выйти на улицу.
– Ты придешь сегодня?
Настя застегнула на длинном легком халатике последнюю пуговицу, мгновенно превратившись в недотрогу.
Герасиму немедленно захотелось доказать обратное. Если и недотрога, то, во всяком случае, не для него. Он принадлежал к тому типу мужчин, которых интересовали женщины целомудренные, спрятанные под непроницаемой маской вежливости, в строгих костюмах. Нужно проявить такт и массу терпения, чтобы сорвать с них покрывало недоступности и доказать, что даже самая невозмутимая из них устроена так же, как и все остальные. И, только собрав волю воедино, Святой не позволил себе поддаться искушению.
Вспомнив себя прежнего, он невольно улыбнулся. Когда-то он злоупотреблял своей властью над женщинами. Сначала терпеливо дожидался, чтобы его возлюбленная оделась, нанесла на лицо подобающий макияж, и, когда до порога оставался всего лишь шаг, он неожиданно заявлял право на нее. Причем подступал грубовато, без излишних предисловий, стянув у женщины трусы до колен, брал ее здесь же, у порога, не очень-то беспокоясь по поводу сбившейся прически и размазанной помады. Точно так же свою власть над самками устанавливает вожак обезьяньего стада, готовый в случае неповиновения цапнуть любую за загривок.
Некоторых женщин подобное отношение обижало, другие, признавая власть Святого над ними, лишь забавлялись. Герасима очень подмывало узнать, к какой категории следовало отнести Настю, но он решил не торопить события. Успеется. И, приласкав ее на прощание, вышел из квартиры.
Шаман вяло тиснул руку Святого. Похоже, он был не в настроении.
– Что случилось? – спросил Святой, усаживаясь на переднее кресло.
– Барина уже нет, – коротко сообщил Шаман, поворачивая ключ зажигания.
– Как так? – ахнул Герасим. – Он что, куда-то смылся?
– Нет. Все обстоит сложнее. Нас кто-то опережает. Тут попутно выясняется еще одна вещь.
– Не тяни ты, говори.
– Барин убит, вместе со своей подругой. Прежде чем они отправили его на тот свет, изрядно поистязали. На руках и на лице раны. А потом задушили.
– Вы проникли в комнату?
– Да, сегодня ночью. И похоже, что мы разминулись с ними на каких-то полчаса. Их тела были еще теплые.
– Печальное известие, – согласился Святой, – у меня было к нему несколько вопросов, теперь, похоже, отвечать на них будет некому.
– Но это еще не все, – Шаман сделал паузу, – помнишь адреса
– Ну? – неопределенно протянул Святой.
– Так вот, они тоже мертвы… Эти мясники были осведомлены о Барине не хуже, чем мы. Убивали потому, что не хотели оставлять свидетелей.
– Здесь есть над чем подумать.
– Мы тут поспрашивали немного. Там, где убили этих девок, вертелось два человека. Описать их толком никто так и не сумел. Но один из них высокий, слегка сутулый, с очень жестким взглядом. Другой – крепыш. Похожи на уголовников.
– Уж не бандиты ли нам дорогу перебегают? – высказался Святой, задумавшись. – Кстати, помнишь, я тебе рассказывал о побегушниках? Они наведались в монастырь, да я с ними разминулся.
– Припоминаю, – вяло согласился Шаман, – и к чему ты это? – в его голосе прозвучали нотки едва заметного раздражения.
– Так вот, там их тоже было двое. Как ты знаешь, я навел о них справки. Одного из них зовут Павел Фомичев, кличка Костыль, другого зовут Артур Петров, погоняло – Резаный.
– Кажется, я что-то такое слышал о Костыле. Это случайно не тот, который венец хотел заполучить года три назад?
– Он самый, – качнул головой Святой, – я собрал на них кое-какой материалец. Среди прочего навоза там имеется и такой фактик: он никогда не числился в побегушниках, а тут преодолел большое расстояние, чтобы встретиться со мной.
– Не огорчайся. Если бы они тебя застали, то вряд ли мы с тобой сейчас бы разговаривали.
– Возможно. Так вот, судя по описанию, люди, что отправили на тот свет Барина и его подруг, очень похожи на этих побегушников. А потом, насколько мне известно, Костыль был знаком с Барином, и у него были личные мотивы, чтобы ненавидеть его. Барин был одним из тех, кто дал ему отрицательный отзыв на законного. На одной из чалок они парились вместе.
– У тебя есть их фотографии?
– Раздобыл, хотя это было и непросто.
– Покажи.
Святой извлек из кармана джинсовой куртки толстый конверт, вытащил из него пачку фотографий и стал быстро перебирать их. На одном из снимков пальцы его споткнулись, секунды три он изучал чуть вытянутое волевое лицо, как если бы видел эту фотографию впервые, а потом передал ее Шаману.
Баскаков долго изучал фото.
– Хорош. Ничего не скажешь, – наконец вымолвил он. – Только я с ним не встречался, абсолютно точно. Иначе бы непременно вспомнил, – вернул он снимок.
Святой взял фотографию, уложил ее вместе с другими и продолжил:
– Он не был побегушником, и на зоне ему жилось очень неплохо. Был в авторитете. Но тем не менее он бежит, когда до освобождения остается каких-то несколько месяцев. Тем более он попадал под амнистию. Вопрос: что заставило его бежать?
– Или кто? – вставил Шаман.
– Может быть, и так. И если мы узнаем, кто именно, тогда получим разгадку.
– Вот что, давай подъедем к соседям и выясним, действительно ли это они вертелись у дома Барина накануне убийства.