Кедровый лохотрон
Шрифт:
Чем думали, когда планировали войну — непонятно, — раздражённо хлопнул он кулаком по столу. Стол явственно перекосило.
Что за мебель делают, — раздражённо покосился на свой кулак Корней.
Короче, — раздражённым тоном продолжил он — Иначе как идиотизмом нашу войну с подгорными и не назовёшь. Проср…ли мы её начало, надо прямо признать. Прос…ли!
По запросу профессора наши ребята прошерстили все найденные на озёрах места проживания подгорных людоедов. Посчитали их потери при изгнании на равнину и сколько их там ранее проживало.
Профессор
И вывод его крайне для нас неутешительный.
Лоханулись мы здорово. Даже не здорово, а очень серьёзно. Надо было их истреблять под корень пулемётами, пока они сидели запертыми за оградой своих поселений, газами травить тварей, а не выдавливать живьём на равнину.
Выдавили, на свою голову. Обрадовались, — Кондрат длинно замысловато выругался, выдав на гора свой богатый матерный запас. — Теперь, чтобы наличными у нас силами истребить всех тех, кто желает вернуться обратно, нам надо затратить не менее двух лет непрерывной войны! А учитывая их растущее прямо на глазах мастерство и вооружённость, за счёт тут же подсуетившейся Империи, так срок её окончания вообще теряется где-то в неведомом несветлом будущем…
И самый пик нагрузки на нас ляжет не на лето, как обычно, а на эту зиму, когда весь наш Озёрный Путь превратится в один огромный, протяжённый каток, на котором мы будем, как на ладони и наименее всего защищены. А наши редкие поселения амазонок возле мест добычи руды и угля — в осаждённые крепости.
И будь уверен, людоеды это прекрасно понимают и готовятся.
Нашими следопытами уже выявлены несколько схронов подгорных с оружием и запасами продовольствия неподалёку от наших трасс. А сколько не выявлено?
А у нас до ледостава в лучшем случае остался один месяц. И что делать? Неясно!
С чем вас и поздравляю, господа.
А по некоторым косвенным признакам, профессор уверенно пришёл к выводу, что в это дело уже влезла Империя. Она даёт ящерам продукты и оружие. Вашим кланам ящеров, переселившимся на Малую Лонгару, не досталось ни зёрнышка из того зерна, выделенного в столице для поддержки голодающих кланов — якобы разворовали чиновники, а вот только за попытку прикарманить малую часть зерна, выделенного в поддержку изгнанным нами из предгорий людоедам, чиновник, за это ответственный, был казнён. И вооружены они уже не самодельными дубинами, как в начале, когда мы их только гнали из их селений, а хоть и старыми, но мечами и щитами из имперских арсеналов. И амуниция у них оттуда же. Хоть и старая, но вполне пригодная.
Одним словом, разворошили мы осиное гнездо по собственной неосторожности, — мрачно ухмыльнулся Корней. — Так что, нам нужна тысяча атамана. И пусть он, где хочет, там её и набирает, сволочь такая. Хочет свою кедровую плантацию — пусть старается.
— Готовой кедровой плантации у нас нет. Придётся оплачивать наёмников. А ты хотя бы представляешь,
— Или, с учётом оснащения этих бойцов нашим оружием и снаряжением — тысяча гектар кедровника, — холодным, деловым тоном отрезал Корней, сердито глядя на того.
— Или ты хочешь выложить из своего кармана шестьсот тысяч золотом для найма на два, три года такого войска? Я — нет!
— Тысяча гектар, — тихо проговорил Сидор. — А если, как ты говоришь, нам надо две тысячи бойцов, то реально нам надо подготовить две тысячи квадратных десятин кедровников.
— Или миллион двести тысяч золотом, — холодно отрезал Корней.
— Это же шестьсот тысяч саженцев! — схватился за голову Сидор. — Ты соображаешь, что предлагаешь?
Не подымая на товарища злого, раздражённого взгляда, Сидор упорно смотрел в пол. Он боялся сейчас сорваться, нахамив Корнею. Того явно захватила идея получить под своё начало ещё одну тысячу бойцов и Корней упорно искал пути её претворения в жизнь. И, как чётко осознавал Сидор, Корней, сволочь такая, своего добьётся. И, конечно же за счёт хребта Сидора. Ну, некого, некого больше было на это дело поставить. Не профессора же.
А Димон, гад такой, шарился где-то по Правому берегу Лонгары, выискивая себе интересные трофеи, а здесь оставался только он, один. Точнее — его шея, с тяжеленным хомутом на ней
А ещё ведь было и Приморье, куда в самом скором времени ему следовало отправляться. И опять по единственной причине — потому как некому…
— Ты хотя бы представляешь себе, что минимальная тысяча бойцов — это тысяча гектар кедровой плантации, и это, как минимум триста тысяч саженцев. Саженцев, которых у нас нет!
— А хочешь ты — две тысячи бойцов! Шестьсот тысяч саженцев!
— И Травник твой, неизвестно куда пропавший, для организации и ведения работ, — сухим, жёстким голосом дополнил его причитания Корней. — И где хочешь, и как хочешь, но ты должен его найди и добиться от него согласия на работу. Потому что без него нам эту тысячу бойцов не видать, как своих ушей.
— Две тысячи, — устало и равнодушно поправил его Сидор.
Сил спорить и что-либо доказывать, не было. Оставалось лишь плюнуть и впрячься в ещё одну тяжёлую работу, будь оно всё проклято.
— О, Господи, — буквально простонал Сидор в отчаянии. — Ещё и этого злого татарина мне на шею не хватало. Он же со своим дружком кузнецом чуть ли не полгода в Приморье кровь мою пил, литрами. Хочешь, чтобы и здесь мне от них покоя не было. Гад ты Корней. Самый настоящий гад и тиран. Знай это.
— А не будет татар, не будет руды, — жёстко отрезал Корней, сердито глядя на него в упор. — Не будет руды — ничего не будет. Ни металла, ни нового прокатного стана, ни литейного, ни твоего нового патронного завода. Ничего не будет.