Keep Coming
Шрифт:
– Боже, Тави, пять минут! Ты можешь помолчать хотя бы пять минут?
Стало тихо. Капитолийка смотрела на него большими глазами, с легкой улыбкой на губах.
– Прости, я что-то на нервах весь, - еле заметно коснулся кончиками пальцев кармана с сигаретами.
– Я ничего не помню, но кажется, мы не очень дружили, - её смешок, и Эбернети как-то облегченно выдохнул.
– Тебя ничего не сможет изменить. Ты неисправима, Октавия.
– Нет, мистер Эбернети, это
– Эй, мы знакомы минут десять, где твои манеры?
– Ты знаешь, видимо манеры стерлись вместе с памятью, - Октавия продолжала улыбаться, посматривая на дверь. Эбернети поступал так же.
– Ты если хочешь уйти, то иди, это ведь не ты привязан к койке, - Тави коснулась его руки. Он немного нахмурился, ощущая себя больным.
– Я могу позвать Фликермана, если хочешь…
– Не стоит, он сегодня не настроен разговаривать. Мне кажется, что он переживает даже больше, чем нужно. Как думаешь, он мой фанат? Или влюблен?
– Ты так говоришь, потому что не помнишь, кто он такой. А может мистер безупречность и правда пал жертвой твоих чар.
– А ты?
– Что?
– переспросил Хеймитч, приподняв одну бровь в вопросительном жесте.
– Только не отрицай сразу, я сегодня туго соображаю и строить логические цепочки мне очень нелегко. Ты ведь тоже влюблен. В Эффи, да?
Нет. Бред какой-то.
– Она тоже забыла. Мне так сказали. И это тебя цепляет.
– Октавия, блин, как больная ты очень много болтаешь!
– зашипел мужчина, стараясь сразу же выбросить слова стилистки из головы.
– Эбернети, только что я слышала, как врачи обсуждали мёртвых капитолийцев. Они говорили, что больные из “мёртвого сознания”, которым повезло очнуться, совершают суициды. Я не думаю, что пойду на такое, а вот за Эффи мне действительно страшно. Она выглядит странно. Может это из-за меня, но… Хеймитч, почему ты сейчас не с ней?
– Потому что с ней Фликерман, - подумал он, но ответил, что-то в роде “не знаю”.
– Просто иди к ней.
– Чёрт, ты точно только что с комы вышла?
Октавия швырнула в него апельсин, но Хеймитч ловко увернулся, спрятавшись за дверью.
– Ты все та чокнутая стилистка, которую я помню, - бросил Эбернети вместо прощания.
– А ты всё тот же мудила, Эбернети, - шепнула Октавия, как только дверь закрылась. По ее щеке покатилась слеза, - которого я не помню.
***
Её руки сложены на груди, и она прижимает их к телу до боли, сжимая кулаки на локтях. Ей хочется кричать. Эффи искренне верит, что если усилить хватку, то желание испарится. И она сжимает локти сильнее. Тринкет готова рухнуть на колени и согнуться пополам, поэтому слегка выгибает спину назад, надеясь, что это пройдет. Но оно не проходит. Она до боли в ключице хочет кричать. Так долго и громко, чтобы вместе с воздухом вышла душа.
Это был не первый капитолиец, покончивший с собой, и алое пятно крови, расплывающееся на одежде. Она не боялась мёртвых и ей никогда не приходилось задаваться вопросом отчего
Он просто не смог смириться. А если Тави тоже не выдержит? Что если ты не сможешь, Тринкет?
Она медленно считает до десяти. Кажется, ей это помогает.
Эбернети находит её внизу, в обители Логана, через четыре с половиной часа после их с Фликерманом визита в больницу.
Наручные часы показывают половину десятого.
Он усмехается, останавливаясь сразу около закрывшейся за спиной двери и склоняет голову набок, глядя на единственную фигуру в душной полутьме лаборатории.
Он практически слышит, как закипает крик внутри неё.
Эффи резко отводит взгляд от окна и разворачивается, а Хеймитч останавливается, не доходя до неё нескольких шагов.
Глаза девушки воспалены, на светлых щеках тени - он не может понять, то ли это размазалась тушь, то ли она настолько извела себя, что совершенно лишилась сна. Они смотрят друг на друга несколько долгих секунд,
– Что ты здесь делаешь?
– хрипловатый голос вызывает у неё лёгкие вибрации где-то на уровне груди.
Она оборачивается и приподнимает брови, молча возвращая ему его же вопрос.
– Пойдём, уже поздно, - отвечает Эбернети.
Хеймитч взял её за руку и вывел на улицу. Нет, он не переплёл свои пальцы с её, и не держал бережно её хрупкую ладонь. Он почти грубо впился в её запястье. Может потому, что сомневался, что она не последует за ним, может потому, что думал, что сможет удержать её в этой реальности, если покрепче схватиться. Он не смотрел на неё, она смотрела по сторонам.
В стекле витрины странного магазина Эффи замечает отражение незнакомого женского лица, размытое отблесками неоновых вывесок, уличных фонарей и светом фар, проезжающих мимо машин.
Да, это ты. Это твоё лицо, глупая.
Она отворачивается, удивляясь, что могла забыть, как выглядят её волосы, лоб, нос. Какого цвета у неё глаза. Чёрт. Она не может вспомнить цвет глаз.
– Эбернети, - дергает за рукав она, заставляя Хеймитча обернуться.
– Какого цвета мои глаза?
Он посмотрел на неё, но ничего не ответил. Проходя мимо неоновой вывески, светящейся бирюзово-фиолетовым светом, который подчеркивал выразительность её лица, Хеймитч не мог избавится от ощущения, что вопрос она так и не озвучила. Он просто додумал его. Шумно выдохнув прохладный воздух, мужчина заметно ускорил шаг, а через несколько минут нырнул в нужных подъезд, волоча за собой Тринкет.