Кёгэн. Японский средневековый фарс
Шрифт:
Прихожанин. Очень благодарен вам. Извините, что доставил вам столько беспокойства. Какая чудесная была проповедь.
Настоятель. Вот и хорошо. Только ведь и у монаха много дел, мне надо спешить назад. До свидания.
Прихожанин. Но стоит ли так торопиться? Может быть, винца выпьете?
Настоятель. Что вы, что вы, к вину я не прикасаюсь. А как насчет того самого?..
Прихожанин. Насчет чего?.. Вы о подношении?
Настоятель. Да, о нем самом.
Прихожанин. Я уже принес его и положил вой там.
Настоятель. Как, уже положили? Премного благодарен, пойду возьму.
Прихожанин. Ну как, нашли?
Настоятель. Да, все в порядке.
Прихожанин.
Настоятель. Однако монахиня-то обманула. И куда она сгинула?
Монахиня. Ах, отец настоятель, и удалась вам сегодня проповедь, еще не слыхивала такой.
Настоятель. Молчи, негодная! Во время проповеди, когда нужно было, так она не плакала, а теперь хочет показать, будто и вправду выла. Какой прок от тебя?
Монахиня. Что вы, я от благодарности слезы лила.
Настоятель. И как у тебя язык поворачивается! Нею проповедь проспала, а теперь болтает. Пошла вон!
Монахиня. Да что же это такое? Да где это видано? Заставил сюда тащиться, а теперь с кулаками! Выкладывай половину подаяния. Только попробуй не дать.
Настоятель. И ты еще смеешь о подаянии заикаться? За что я с тобой, бездельницей, делиться буду? Ничего не дам.
Монахиня. Не дашь, говоришь! Ты думаешь, я отступлюсь? Нет, не отступлюсь. Давай, давай!
Настоятель. Опять за свое, негодница! Да с такой, как ты, лучше всего вот так.
Монахиня. Ой, больно, больно. Ах, так! Разделаюсь же я с тобой! Куда, настоятель? Не уйти тебе от меня! Давай половину подаяния. Не уйдешь!
ПОДАЯНИЯ НЕ ДАЛИ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Монах — в дзукин, в кэса и коромо, с четками.
Прихожанин — в нагабакама, с коротким мечом.
Монах. Перед вами — настоятель храма. Только я собрался к одному прихожанину, где для меня всегда готова утренняя трапеза, как вдруг получил приглашение от другого. Что тут было делать? Пришлось к нему пойти, и вот только сейчас я возвращаюсь оттуда. А там, у первого, где я каждое утро бываю, наверное, ждут меня не дождутся. Придется туда сходить, хоть сутры почитать. К тому же в этом доме для меня всегда припасены десять мон26 подаяния. А этим пренебрегать грешно. Ну что же, пойду потихоньку. А ведь вправду говорят: не живи как хочется, а живи как небо велит. Так и у меня. Что бы им догадаться —одному утром пригласить и накормить, а другому—вечером. А то получается или пусто, или слишком густо. Ну, я и пришел. Можно войти?
Прихожанин. Кто там?
Монах. Это я.
Прихожанин. А, отец-настоятель! Наконец-то пожаловали. Я вас все утро ждал.
Монах. Вы уж извините. Я ведь свое время знаю и совсем было собрался к вам, а тут пришел с приглашением один давнишний мой прихожанин: жду, говорит, на трапезу обязательно. Что тут было делать? Пришлось идти, и вот только сейчас вернулся Я уж торопился — знаю, что вы ждете, да все равно опоздал. Сегодня я вам только сутры прочитаю, и сразу домой—с тем и пришел.
Прихожанин. Хорошо, что пожаловали. Пожалуйста, прочитайте сутры. Проходите.
М о н а х. Слушаюсь. Иду, иду. О, какое у вас благолепие царит! Я каждый раз поражаюсь, как красиво убран у вас алтарь.
Прихожанин. Ну что вы, какое там убран...
Монах. Что же, примемся за сутры. «И слышал я, что было так: однажды был Будда у ученика своего князя Субхуты в мире Трех тысяч Великой тысячи миров». Ах, какие прекрасные цветы вы мне в прошлый раз
Прихожанин. Да, да, вспоминаю. Что же, они вам па пользу пошли?
Монах. А как же! Как раз тогда в храм прихожане пришли, увидели они ваши цветы на алтаре и глаз отвести не могут. Очень хвалили.
Прихожанин. Я рад, что они вам пригодились.
Монах. Итак (продолжает читать сутру), «и поучал Будда, что благодеяния и подаяния ваши избавят вас от несчастий и продлят жизнь вашу». А что, эти цветы у вас в саду растут или вы их от кого-нибудь получили?
Прихожанин. Нет, они у меня в саду растут.
Монах. В таком случае, не подарите ли мне семян? Я их у себя посажу.
Прихожанин. Рад буду.
Монах. Смотрите не забудьте!
Прихожанин. Не беспокойтесь.
Монах (читает сутру). «Наму, Кяратано...» Ну вот, служба и окончена. Я пойду, вы приходите в наш храм почаще.
Прихожанин. Обязательно.
Монах. Оставайтесь с миром!
Прихожанин. Доброго вам пути, спасибо!
Монах [один]. Это что же такое? О подаянии он даже не заикнулся. А? Видать, забыл. А может быть, не дал потому, что я опоздал сегодня? Нет, нет, если не напомнить, так он и впредь не будет давать. Прочту-ка я ему проповедь и попробую получить свое. [Стучит.] Вы дома?
Прихожанин. Как, вы разве не ушли?
Монах. Ушел, да вспомнил: сколько раз хотел проповедь вам прочитать, а до сих пор так и не сделал этого. У вас сегодня есть время?
Прихожанин. Да, я свободен. Благодарю вас. Охотно выслушаю проповедь.
Монах. Тогда пойдемте
Прихожанин. Да, да, входите.
Монах. Что ж... Проповедь-то ничего особенного собой не представляет. Главное в ней — доказательство бренности жизни человеческой. А жизнь человека подобна вспышке молнии, утренней росе, искре, высекаемой из кремня, пламени свечи перед порывом ветра, нежному цветку-вьюнку. Ведь вьюнок, как вы, наверное, и сами знаете, очень недолговечное растение: распускается он рано утром, днем —увядает, а к вечеру совсем засыхает.
Прихожанин. Да, да, вы правы.
Монах. Но у цветка-вьюнка есть хоть одна радость: утром распуститься и ждать до вечера. А человек и того лишен. Столь мимолетна его жизнь, что, как говорят, выдохнуть-то успеешь, а на вдох и времени не остается.
Прихожанин. Ах, именно так.
Монах. И Будда учил, что если хочешь быть верным учению его, то отдай всего себя на служение вере да помогай монахам. И еще поучал он так: вот собираются тучи, начинается дождь и наступает время подаяния27. Конечно, сразу вам всего этого, пожалуй, и не уразуметь. Попробую объяснить попроще. Ну, что значит быть верным учению Будды? Это значит соблюдать его учение, то есть не жалеть на украшение храмов и помогать монахам. А что значит помогать монахам? Это значит не жалеть на подаяние бедным монахам вроде меня. А отдать всего себя, или, как это пишется иероглифами, «бросить тело свое», совсем не значит броситься в омут, а значит отвергнуть суету мирскую и устремиться помыслами в будущую жизнь и ради этой будущей жизни не жалеть ни себя, ни жизни, ни богатства своего. Слова «вот собираются тучи, вот начинается дождь» говорят о делах мирских. К примеру так: решил ты такому-то человеку дать столько-то и вдруг пожалел и не дал. Вот когда душой твоей овладевает жадность, это и значит, что «собираются тучи и начинается дождь». Ну, точь-в-точь как ясное небо вдруг начинает заволакиваться темными тучами.