Кельтика
Шрифт:
Когда он ушел, Гилас прокрался обратно на борт, и мы высадили его через несколько дней в устье реки Ахерон, как он просил. О дальнейшей его судьбе я не знаю. Но мне не хватало жизнерадостности и остроумия Гиласа.
Все это произошло позже, во время плавания на Арго. А тогда, в доках Пагазе, после того как умелый юноша доделал весло и вырезал мое имя на нем, а затем положил его к другим, приготовленным к погрузке, я поднялся по трапу на корабль и сразу же понял, что это необычное судно. Я не мог точно сказать, что в нем такого странного, а дух мой не был готов к более
Я спустился в трюм и начал продвигаться к носовой части, но мне было велено уйти! Не могу выразить это по-другому. Не голос, не образ, просто острое чувство, что я забрался не просто в чужие владения или перешел границы, а попал в запретное место. Я был озадачен, взволнован и поэтому решил вернуться на сушу, найти Арга, корабельщика, который строил Арго, и расспросить его о корабле. Но Арго словно почувствовал мое любопытство и рассердился на меня. Он начал тянуть канаты, которыми был привязан. Корпус его затрещал, деревянные шпильки, которые удерживали корабль на стапеле, вдруг полезли из земли, канаты звенели от напряжения. Арго крутился и скользил вниз по земляному уклону, словно заколотая свинья, бьющаяся в собственной крови. Я изо всех сил вцепился в мачту – меня в любой момент могло выкинуть за борт. Арго подпрыгивал и скрипел у меня под ногами.
Корабль словно говорил: «Выпусти меня на воду. Проверь меня в деле. Быстрее!»
Воздух наполнился криками, похожими на вопли фурий.
Ясон выхватил из рук одного из своих товарищей топор с двумя лезвиями и крикнул Гераклу, чтобы тот сделал то же самое, и бросился вперед, крича:
– Всем в воду! Ты! Ведущий корабли сквозь туман! Бросай веревочные трапы!
Аргонавты быстро разделись и бросились в море, а Ясон с Гераклом принялись одновременно рубить оставшиеся целыми веревки.
Освобожденный Арго стремительно заскользил по стапелю кормой вперед. Корма ушла под воду, и я чуть не утонул. Когда судно выпрямилось и встряхнулось, словно зверь после купания, я упал между двумя свернутыми веревочными трапами, затем поднялся и направился к носу, откуда мог видеть кричащих и плывущих к нам аргонавтов. Интересно, кто они, откуда прибыли, что умеют делать, – тогда я ничего этого не знал. Наконец они нагнали корабль, окружили его, смеясь, будто изловили быка. Корабль, которым никто не управлял, остановился в центре круга и поочередно поворачивался к каждому герою, как бы приветствуя его. Теперь Арго был спокоен, он позволил людям забраться на борт.
Следом подплыл Геракл, он притащил с собой дюжину весел и подавал их по два в протянутые к нему руки моряков. Используя шесть весел с каждой стороны – в открытом море будут грести двадцатью, – мы осторожно вернули корабль к причалу, снова привязали и принялись грузить все необходимое для похода.
– Вот так корабль! – воскликнул счастливый, весь перемазанный грязью Ясон, запрыгивая на корабль с пристани. – С таким мощным кораблем мы доберемся до Колхиды за одну ночь!
Правда, на деле все оказалось иначе, я об этом уже когда-то рассказывал.
Арго состоял из фрагментов нескольких кораблей, а старейший из них был помещен в носовой части, в самом сердце корабля, замурованный внутри двойной обшивки его совершенного корпуса. Гера была последней в длинной череде покровителей этого таинственного судна. Когда сидишь на носу, слышишь шум течения рек и морей, который пробивается сквозь время, чувствуешь запах старого дерева, старой кожи, старых веревок, которыми когда-то пользовались на тех судах, что дрейфовали, шли на веслах и под парусами, бороздя миры, знакомые их создателям.
Столько жизней в одном корпусе.
А теперь, спустя несколько сотен лет, с прогнивших останков гордого, мощного корабля сдирали кожу. В морозном сиянии розовой зари, под присмотром Ясона, Леманку срывал обшивку с корпуса, обнажая спрятанное сердце Арго. Я с изумлением наблюдал, как показалась настоящая клетка из переплетенных ветвей, сохранившая форму судна, – эта поросль старого дуба, вставленного в корабль еще Аргом, заполнила внутренности корабля, словно кровеносная система. Эта живая сетка, с одной стороны, разламывала обшивку, но она же ее и укрепляла, удерживая на месте.
Леманку был потрясен тем, что предстало перед его глазами. Он показал мне, что дерево было не совсем дубом, а словно несколько видов деревьев вместе: вяз, береза и бук. Правда, это касалось только носовой части.
Указания Ясона были просты:
– Врежьте этот кусок в то место, где начинается носовая часть, примерно на уровне человеческого роста.
Он решил сделать Арго меньше!
– Приделай новый киль, а потом начинай строить остальное, носовую часть покроешь обшивкой в последнюю очередь.
Леманку удивленно заметил:
– Корабль построен очень странно, я не видел такого. Очень примитивная конструкция.
Ясон спросил его, что тот хочет этим сказать, и Леманку показал ему – доски обшивки приставлялись друг к другу встык, связывались веревками и заливались смолой или чем-то похожим.
– Странно, что он не развалился в первый же шторм.
– Но Арго не развалился в первый шторм. И во все последующие. Я ходил на нем по сорока рекам, по пенящемуся морю, иногда по холодным водам, когда глыбы льда били его то слева, то справа. Я ходил на Арго среди движущихся гор, продирался через заросли, и он ни разу не подвел меня. Можно ли сделать корабль еще крепче?!
– Я не говорил, что могу сделать его крепче, – спокойно возразил Леманку. – Могу сделать лучше. Могу сделать так, что он сможет вести больше груза и плыть быстрее.
Ясон ответил не раздумывая:
– Мне это подходит. Сколько тебе нужно людей?
– Нужно десять опытных корабелов, двадцать кузнецов, пять угольщиков… – Список оказался длинным. – Большинство из них я наберу сам.
– А я найду остальных, – закончил Ясон, глядя на меня. – Мы с тобой найдем, Антиох. Займемся поиском рабочих?