Кемаль Ататюрк
Шрифт:
За двенадцать месяцев до этого письма Кемаль писал матери: «Дорогая мама, с того момента, как я уехал из Стамбула, я не мог ничего тебе написать за исключением нескольких телеграмм». Далее следует подробное обоснование своей отставки, своего решения выступить против правительства, организации конгресса в Сивасе и, наконец, завершающий аргумент: «Ты прекрасно понимаешь, что я знаю, что делаю. Если бы я не был уверен в окончательной победе, я бы ничего не предпринял. С уважением целую твои руки…»
Кемаль погрузился в чтение письма от матери: Зюбейде пишет о своем здоровье, о сестре Кемаля Махбуле и, конечно, о политике: «Если не наведут порядок в Анатолии, ситуация
В 1926 году Кемаль скажет о Зюбейде, что она «олицетворяла в его глазах добродетель, чистосердечность и все достоинства знатной дамы».
Этот эпизод, впрочем, не столь важен. Главным событием в Анкаре в начале осени были переговоры с Россией. Родилась мода на красное, и первыми здесь оказались военные; еще в конце июля турецкие конники и красноармейцы встретились на азербайджанской территории близ Нахичевани, и началось братание (10 августа 1920 года Армения признала «временную оккупацию» Карабаха, Зангезура и Нахичевани Красной армией). В ответ на приветствие русских турки ответили высокопарно: «Красное солнце начинает подниматься в своем великолепии и величии, озаряя ручьи и покрытые туманом горы Анатолии!» Судя по звездам, красным бантам на шапках и галстукам красного цвета, можно было подумать, что националисты просто влюбились в большевиков…
«Есть ли у нас какая-либо другая надежда, кроме России?» Очевидно, нет: временное перемирие, заключенное с Францией, было нарушено из-за событий, связанных с эксплуатацией шахт Зонгулдака, принадлежащих одной французской компании. В Киликии — снова война. За два дня в обстановке погрома несколько тысяч турок бежали из Аданы, а осада города Антеп, где турки героически сопротивлялись французским войскам, затянулась на месяцы. Короткий, но яростный мятеж консерваторов в Конье напомнил о том, что сторонники османского правительства хотя и потеряли всякую надежду на победу, но могут еще причинять вред. Восточной Анатолии продолжает угрожать Армения. И, наконец, греческие войска снова перешли в наступление. Остаются только итальянцы, насколько им позволяют возможности, и особенно большевики.
Кемаль тоже не наивный ребенок. Внимательно читая брошюру «Реалистичная внешняя политика», изданную в Париже в 1909 году, он умеет отделить зерна от плевел. 3 июля он заявляет: «Наши друзья говорят нам, что следует стать большевиками. Но у нас свои традиции и свои принципы, которых мы придерживаемся. Мы поддерживаем связь с большевистской Россией. Это всё». 14 августа: «Вы знаете, что в России произошла пролетарская революция в конце мировой войны… Следует приветствовать ее, так как она направлена против известных врагов… Большевики… оказали нам материальную и моральную помощь… Но мы не нуждаемся ни в чьих поучениях… До сегодняшнего дня мы не думали, и тем более не предпринимали ничего, чтобы применить большевистские принципы к нашей нации».
Три слова «до сегодняшнего дня» — обещание для одних, обман для других, прекрасное резюме шахматной партии между Лениным и Мустафой Кемалем.
Силы двух игроков неравны. По сравнению с турками, которые нуждались во всем, у большевиков с недавних пор появились запасы оружия, брошенного белыми армиями Деникина и Врангеля, но они решили ничего не
Тогда как в середине июля представители Кемаля Бекир Сами, министр иностранных дел, и Юсуф Кемаль, министр экономики, переодетые в миссионеров Красного Креста в целях безопасности, добрались до Москвы, Карабекир всё еще ожидал разрешения от Кемаля «укрепить оборону» в Армении, вернее, перейти в наступление. Но Кемаль слишком осторожен и пока воздерживается от этого шага, что вызвало недовольство ряда депутатов, обвиняющих его в «инертности на востоке».
Но осторожности Кемаля недостаточно. В течение месяца Чичерин продолжает требовать у Сами жизненно необходимое пространство для армян, а точнее, чтобы турки покинули провинции Ван, Битлис и Муш. Большевики предпочитали вести переговоры с Арменией. Но Армения, удовлетворенная перспективами Севрского договора, особенно не старалась завоевывать дружеское расположение Москвы и отозвала своих представителей, посланных туда на переговоры, что вынудило большевиков приехать в Ереван, чтобы добиться соглашения. Между тем 24 августа Чичерин и Сами подписывают проект договора. Оставалась одна проблема: договора не будет, если турки не уступят «кое-какую территорию» Армении.
Каково было разочарование Кемаля, который еще за месяц до этого уже принимал желаемое за действительное: «С этого момента можно считать, что подписание подобного договора произведет огромное впечатление на Европу!» На его счастье, Москва еще не научилась превосходить всех в искусстве дипломатии, и первой ошибкой большевиков была Польша. Изгнав поляков из Киева, они смогли дойти до Варшавы, почти у цели они встретили ожесточенное сопротивление поляков, которых искусно консультировала группа французских офицеров, среди них был и некий капитан де Голль…
Второй раз большевики «споткнулись» в Баку, на I Конгрессе народов Востока, работавшем с 1 по 8 сентября. Чтобы убедить турок, персов, армян, индусов, китайцев, туркмен, киргизов, курдов, татар, азербайджанцев и калмыков встать под знамена коммунистов, Зиновьев и Радек, руководители Коминтерна, подготовили превосходную инсценировку. Окруженные такими звездами коммунистического движения, как американец Джон Рид, француз Садуль, венгр Бела Кун и «выдающийся борец за дело большевизма» Е. Д. Стасова, они собрали две тысячи делегатов в Большом театре Баку. «Мы собрались, чтобы обсудить мировые проблемы», — заявил Зиновьев. Но очень быстро посланцы Москвы поняли, что защита ислама или национализм гораздо больше вдохновляют большинство депутатов, чем обещание мировой революции. Кемаль, относившийся к происходящему сначала весьма сдержанно, был вполне удовлетворен собранием в Баку. Разве не заявил Зиновьев, что «будущее Турции принадлежит ей», добавив: «Мы готовы помочь всем революционерам, кто выступает против английского правительства»?
А в Национальном собрании Кемаля атакуют противники, и он переходит в контратаку. 4 сентября Национальное собрание приступило к выборам министра иностранных дел. Кандидат Кемаля, Рефет, был побежден Назымом, одним из лидеров «Зеленой армии», поддержанной только что созданной «Народной группой», состоящей из сотни людей, «склонных к радикальным идеям», а именно, к идеям большевизма или социализма, левых юнионистов, прогрессистов разных мастей, противников Кемаля. Кемаль не может терпеть подобное противостояние и требует, чтобы Этхем-черкес добился отставки Назыма.