Кембрия. Трилогия
Шрифт:
– Рекомендую поговорить с мерсийцами, – посоветовала Немайн. – У них, насколько я знаю, постоянного агента пока нет. А сухой путь действует круглогодично. Будет совсем неплохо, если и их товары можно будет купить круглый год.
– А чем они торгуют? Старший товарищ мне о них говорил только как о покупателях.
– Да так оно и есть! Двадцать лет непрерывной войны не способствуют производству чего‑либо, кроме оружия. Но они сбывают сырье, что тебе малоинтересно, и военные трофеи – поскольку король Пенда пока удачлив. Опять же и над нами тучи сгущаются. Но если повезет – будут трофеи. Стоит подумать, не находишь?
Немайн– Но о войне мы сможем поговорить и позже. Меня же ожидают хлопоты более приятные. Не покажешь, что у тебя есть из готовых нарядов?
К собственному ее удивлению, наряды оказались не римскими, а камбрийскими – что поделать, торговля готовым платьем вообще не была распространена. Отметила, что фасон, видимо, не новый – молодых девушек в таком видеть приходится редко, а вот замужние дамы похожее носят часто. Немайн припомнила, что в Средние века мода вообще ходила поколениями, причем люди в возрасте наряду юности обычно не изменяли. Может, и теперь новое поветрие? Что ж, древней сиде дозволительно встать над такими предрассудками и напялить, что нравится. Несмотря на похабный разрез на груди. Конечно, подол придется укоротить по росту. У всех платьев, кроме одного: хватит ради прогулки на платформах сестер грабить. Тем более с собой в новый город удастся прихватить только Эйру.
Вернулась в «Голову» в сопровождении небольшого отряда, во главе с Эмилием. По камбрийскому обычаю пригласила в дом, угостить – но грек уклонился от застолья, заявив, что клиентов не объедает, но если угоден как друг, то навестит в любое иное, удобное хозяевам, время.
Немайн проводила гостя до ворот, вернулась обратно – а там Анна с Эйрой добычу обсуждают. Но свести разговор к делам тряпичным не довелось.
– Вон… – сида, торопливо скинув деревянные подошвы, плюхнулась на циновку, будто ей ноги подрубили, благостно потянулась, – …ту коробку смотрите. Самую тяжелую. Тысяча, и не серебром. Сейчас коротко обсудим условия – вы ведь по‑латински плохо понимаете? А потом все вместе пойдем к принцу Рису.
Который гостит на королевском подворье. Впрочем, на этот раз Немайн роста стесняться не стала – уж во время осады холма принц Рис насмотрелся на сиду – и маленькую, и перепачканную, и валящуюся от усталости с ног. А потому совсем не удивился, когда, не успел он приказать подать кресло, как увидел ушастую, уже устроившуюся на пятках.
– Быстро устаю, – пожаловалась, свесив ушки, и сразу взяла быка за рога: – А еще мне деньги нужны…
Рис разулыбался. Ну не вызывала грозная языческая богиня – правда, крещеная – у него иных чувств, кроме умиления. Да еще, пожалуй, уважения к другу и бойцу, умному и стойкому. Которое просыпается, когда… Когда сида не свешивает уши вот так, к плечам! А теперь – обиженный ребенок, и только!
Так что, едва услышав, что Немайн нужны деньги, принц заявил, что его кошелек в полном распоряжении соратницы.
– Жену позови, – предложила Немайн. – Дело‑то у меня большое, а Гваллен твоя – умная. Лишний советчик мне сейчас никак не повредит.
Зачем обижать доброго знакомого? Но кто в левобережье Туи хозяйственными делами занимается, за месяц походной жизни не догадалась бы только последняя дура! Право, Рис для своих семнадцати лет хорош – храбр, честен, рассудителен и влюблен в жену. И не бешеным пламенем, как можно было бы ожидать от принца, женившегося по любви на фермерской дочке. Чувство Риса ровное и гладкое, как шелк… Вот, и так ведь лучится довольством – а вошла жена,
– Сколько?
Услышав сумму, поморщилась.– Сейчас столько золота у нас нет. Так что ограничимся портом. Хотя кожи тоже дело нужное: как раз сейчас на них спрос, Дэффид щиты и шлемы римлянам делает.
– А золото и не нужно. Нужен скот. Нужен хлеб. Рыба. Овощи. Баржи нужны речные, припасы возить. По цене летнего рынка могу зачесть за золото.
– Тогда… – Гваллен задумалась. Летний рынок на мясо дешевый.
– Все будет, – заверил Рис, – чего не хватит, сговорю у соседей. Как раз вся наша семейка в городе. И со старейшинами кланов нужно говорить.
– Но цены лучше взять, скажем, сегодняшние, – добавила жена. – Как ни крути, а телята, например, подросли. Так что продавать их по летней цене неуместно. А на вес – так тебе же нужно много. Замучаемся.
– Тем более что многое нам придется покупать самим. Это вопрос обмена между областями: у нас, например, мало овец, но избыток рыбы. Да и соляные промыслы все мои, так что всегда есть что предложить в обмен.
Теперь, когда принц понял, что речь шла не о том, чтобы выручить симпатичную сиду небольшим подарком, а о доходном деле, он стал дотошней и практичней жены. Немайн попросту любовалась на славную парочку, но торговаться не забывала. А соль – это хорошо, это валюта получше золота! Надо бы составить этим симпатичным людям конкуренцию. Или хоть обеспечить собственные нужды. Кусочек побережья есть, значит, хотя бы морскую соль добывать можно.
Вернувшись домой с подписанным договором и еще одним кошелем, полегче, Немайн отдышалась и объявила, что собирается навестить Тристана. А потому до полудня ученицы свободны – они‑то уже умеют владеть оружием, так что, буде пожелают освоить длинный меч по‑сидовски, многое из того, чем сейчас занят сын лучшего в городе врача, им не пригодится.
Тристан был во дворе. Упорно и немного зло отрабатывал мулинеты. При этом явно воображал нарисованный круг головой врага. Не абстрактного, вроде злого сакса, а знакомого, например соседского мальчишки. И настолько увлекся, что не услышал стука деревянных подошв.
Ну что ж… Немайн осмотрелась. Ноги гудят, а в ноябре, даже в начале, на травке особо не посидишь. А на камушке – тем более. Другое дело – ветка дерева. Хорошо, что у этой ивы развилка между стволами где‑то на уровне пояса. Кстати, спасибо ей за ветки, одна где‑то затерялась после того, как помогла победить вождя норманнов, а вторая в руках ученика. Залезть – недолго. Устроиться поудобнее, подтянуть поближе посох, подпереть подбородок сложенными в замок руками. И только после этого…
– Молодец. Хорошо получается у тебя, – сказала. Почему‑то стало весело.
– Майни! То есть… Учитель! А меня к тебе не отпускали. Я даже сбежать не смог.
– Не большая это беда. Я слабая очень была. И хожу теперь еле. Шагов несколько ступила, а мучает одышка. Мышцы ноют. Новым научу упражнениям быстро и спать отправлюсь.
– Так утро еще!
– Так научу пока, не будет утро… – Немайн осеклась. Что‑то ей не нравилось в собственной манере речи. Что именно – уловить пока не удавалось. Разве что голос стал немного скрипучим.