Кенозёры

Марков Владимир Григорьевич

Коза

Коза щипала мирно травы, Любила с козликом гулять. Ж ила и не искала славы Козлятам ласковая мать. Но стаду вздумалось с чего-то Козу назначить вожаком. Иль не хотел никто работать, Иль подшутили над быком. Нам та причина неизвестна, Но факт — коза руководит. Быка поставила на место, Козла на привязи томит. С бараном снюхалась паршивым, А в стаде склоки и скандал. Животные все еле живы. Колхозный план на нет упал. С кого спросить за скотоводство? Коза, в своём ли ты уме? В

делах таких, как руководство, Не смыслишь ты ни бе ни ме!

Живой уголок

1

Щурёнка увлекли науки. Он учится в аспирантуре И диссертацию «В стакане — буря» Строчит под руководством Щуки.

2

С друзьями нынче Бобик стал непрост. И говорить, и слушать не желает. Зато исправно лает И… занимает пост.

3

Когда ослица ковыряется в поэзии, Усевшись за редакторским столом, То спорить с нею — дело бесполезное, Чтоб спорить с нею, надо быть ослом.

4

Всех зверей боится кролик, Молчуном прослыл давно. Львёнку быть в подобной роли И позорно и смешно.

5

Любил похвастаться баран Своей любовью к подчинённым, Но был он истинно влюблённым Лишь в государственный карман.

6

Паук плёл на соседа сети, Сосед же плёл на паука. Один другого вскоре встретил В желудке страшного жука.

7

Лиса хитра — всяк это знает. Она молчит, пока собака лает. Но я слыхал такие чудеса: С собакой вместе лает и лиса.

Русалка

Я шёл по берегу реки, По вырубкам, по мелколесью. Качались мирно тростники. И вдруг услышал чью-то песню. За тёмный ивовым кустом, На камне, в сумраке вечернем, Русалка с призрачным хвостом Поёт о чём-то очень древнем. Я песнь её — печальный стон — Спугнуть страшился ненароком. Вот ночью так тяжёлый сон Тебя пронзает, словно током. Зари багряной меркнул свет, По небу мчался реактивный, И от него небесный след Гудел протяжно и надрывно. И звуку гулкому в ответ Русалка песней захлебнулась. Потом, как лебедь, встрепенулась, И камень гол. Русалки нет. А по воде пошли круги, И сразу так уйти не мог я, Качались грозно тростники. Скорей похожие на копья…

Картинки из прошлого

1

Опять к тебе приду с бутылкой, Как будто без неё не мог. Ну дай, ну дай мне по затылку И выпроводи за порог. Ты не прогонишь. Молча, с толком Разрежешь хлеб, подашь салат, Но на бутылку глянешь волком… Какой же всё-таки я — гад!

2

У забора втроём хорош о Кое о чём потолковать, Всех своих недругов в порошок Растереть, и в кузькину мать… А потом, возвратившись домой, Потихоньку забраться в кровать, И наутро больной головой — С кем же пил я вчера — вспоминать.

3

Дрожит стеклянная витрина, Скрипит железное крыльцо. Опять с утра у магазина Страдают люди за винцо. Стоит галдёж над головами: Базарный хохот, крики, стон С увесистыми матюгами, Гремящими

со всех сторон. И чья-то шляпа парашютом Летит на скользкий тротуар. И уж кого-то больно бьют там По морде, прямо между фар. А вот и с палками ребятки Свой подогнали воронок, Предотвратили беспорядки И пьяных взяли под замок. Хоть никогда я не был слабым, Но тут в толпу, как в лужу, влип. О очередь! В твои ухабы Попался я как кур в ощип.

4

Всюду очередь перед нами, Становись и жди свой черёд: За селёдкой, за огурцами, За билетом на самолёт, На приём к солидному дяде, Или к тёте — один резон, На прибавку к своей зарплате, На квартиру, на телефон; За трусами и за гвоздями, За советами колдунов, За простыми, как гроб, вещами, За резинками для трусов. Всюду очередь дышит в уши И в глазах мельтешит, как сор. Измотала людские души — Наше горе и наш позор. Очумевший от вечной гонки, Становлюсь, замыкая хвост. Вот куплю на поминки водки — Встану в очередь… На погост! 1990 г.

Мгла над Россией

Мгла ползёт над моею Россией. Золотая орда вновь у власти. И наследники хана Батыя Рвут страну, как тряпицу, на части. Новый русский — позорная слава! О такой ли мечтал Пётр Великий, Когда по морю Белому плавал И молился на Божии лики В Соловецких злачёных палатах? Там потом через многие годы Убивали блатных и богатых, Убивали героев народа. Те, погибшие, тоже мечтали О могучей и сильной державе. Времена-то пришли. Но едва ли Приведут они к праведной славе. Накатило ордынское иго Океанской волною — Цунами. Не однажды такое уж было С неразумными русскими, с нами. Мы живём на последние крохи Не в стране, а во вражеском стане. И смешат наш народ скоморохи, Вновь Россия стоит на росстани. 1997 г.

Отчаяние

Все нервы у Земли напряжены. Земля больна, и мы, мой друг, больны. Трясёт и лихорадит всю планету. Ау, где ты, зима? Ау, где красно лето? Землетрясение повергло в шок Китай, Как будто там прошёл с ордой Мамай. Цунами, смерчи, бури и стихии… Сметают все двухтысячебухие. Озоновые дыры в небесах, И эпидемий постоянный страх. Идут снега под африканским небом. Ж ара в Сибири. Кто же этот демон? Там наводнение, а там воскрес вулкан. Катрина рушит Новый Орлеан. Земля колеблется под нашими ногами. И нет героя в этой страшной драме. Один лишь Бог надежду нам сулит. Но отчего душа моя болит? Качаем недра, лес под корень рубим. О, как себя мы, граждане, не любим. Нам деньги заменили жизни свет. Нажива стала символом побед. И снится мне всесильная Европа В объятиях Всемирного потопа. А Ной пропил огромный свой баркас, Став пьяницей, Ной никого не спас.

Зимнее утро

Спит под снегом летняя теплица. Над избою — звёздочки как птицы. Тишину ничто не нарушает, Даже спит Медведица Большая. В синей дымке утреннего света Скоро солнце выглянет из лета. Просыпается моя деревня, Будто в шубах, в инее — деревья. Бодрость в теле, и душа ликует, Потому что в теле том векует. Конь рысцой по зимнику трясётся. Под дугой смеются колокольцы.