Кенозёры

Марков Владимир Григорьевич

Засентябрило

Как пчёлка, трудится сосед на огороде. Его жена варит обед на сковороде. Летят по небу журавли. Засентябрило. Тяну я репу из земли, чтоб год кормила. Зима морозная придёт, всё пригодится. Умеет русский наш народ, как конь, трудиться. Когда засыплем урожай в мешки и сетки, то

можно будет полежать и на кушетке.

Почти идиллия

Зима. Старик лежит на печке. Старуха блинчики печёт. В хлеву накормлены овечки. И крыша в доме не течёт. Петух с наседками в достатке Клюют отборное зерно. Под снегом — вскопанные грядки. Картошка в погребе давно. Всё хорош о на старой даче: Покой, согласие, уют. Но плачет дед, и баба плачет: Когда же пенсию дадут?

Песня леса

Дуют ветры в сосновые горны, Песня леса уходит в зенит. Старый крест, скособоченный, чёрный, Как маяк, у дороги стоит. И печальная песня поётся Про того, кто лежит под крестом, Кто в земле полуночного солнца Спит глубоким и праведным сном. …О тепле человечьих ладоней Стосковались лесные цветы. Облака, будто белые кони, Разметали в полёте хвосты. Я, прохожий на этой дороге, Поклонюсь незнакомой душе И подумаю тихо о Боге, И о смертном своём рубеже.

Дождь

Дождь проливной тополиные листья тревожит, И по ним ручейки водопадами катятся вниз. И под крышу спешит одинокий прохожий, Как воробей, что присел на оконный карниз. Да, хорош о в это время на улице нашей, Дождь освежает открытую грудь и лицо, И душа молодеет. Почему ж ты, родная Любаша, Даже выйти боишься теперь на крыльцо? А ведь помнишь, когда-то дожди ты любила, Мы, промокнув до нитки, у печки сидели вдвоём. Неужели так время нас с тобой изменило, Что сегодня друг друга, любимая, не узнаём?

Мне грустно

Мне грустно в этом мире стало, Душа любить и жить устала. Один в пустынях я брожу И в небо синее гляжу. Друзья уходят друг за другом, Года летят, как кони лугом. Бегут года всё по наклонной, Как по дорожке похоронной. Звенят в ушах былые песни, А новые не интересны. Я напеваю то, что знаю. Один на облаке летаю. Я вспоминаю всё былое, Когда нас в мире было двое. Один в пустынях я брожу И в небо синее гляжу. 2001 г.

В дому моём

В дому моём ни пьянки, ни скандала, Ни солнца, ни улыбок, ни стихов, Ни радости, ни песен, как бывало Когда-то в этих стенах четырёх. Чужие женщины сюда не ходят, И не идут старинные друзья. И не звучит твой голос: «Ой, Володя, Скажи ещё, как любишь ты меня…» 2002 г.

Человек

заблудился

Мокрый ветер, липкий снег, Гибнет в поле человек. Ни дороги, ни тропы, Ни дымочка из трубы. Горизонт — сплошная мгла, Вьюга тропки замела. Ног не чуя под собой, Человек бредёт домой. Человек, как волк, устал, Поднялся на перевал. Впереди опять ни зги, Боже правый, помоги! Солнца нет над головой, Хоть заплачь, а хоть завой. Съел последний хлеба кус, Подкрутил намокший ус, Затянул конец ремня И, крестом лоб осеня, Снова двинулся вперёд, Веря в то, что он дойдёт, Как бы ни мела пурга, До родного очага. На земле растает снег — Не погибнет человек.

Приглашение

Я тебя увезу в деревушку, Там дышать человеку легко. Будем жить мы в рыбацкой избушке От подруг и друзей далеко. И под сенью туманного утра Мы по озеру вдаль уплывём, Чтобы ликом зари златокудрой Любоваться с тобою вдвоём. Наши удочки и самоловы Нам подарят богатый улов. Ты не хмурь свои чёрные брови, Я пока что молчу про любовь. Мы костёр разожжём, сварим ушку, Посидим в тишине у огня. Ты поедешь со мной в деревушку? Или только проводишь меня? 2002 г.

Другу…

А смерть, она придёт без стука Однажды — вот какая штука — Уложит в гроб. И кто-то очень виноватый, К тебе любовию объятый, Твой поцелует лоб. Как грустно жить на свете белом… Придут друзья проститься с телом, Навеки, друг, с тобой. И кто-нибудь напишет оду, Расскажет русскому народу, Кто ты такой! Пока ты жив, забудь об этом, Ведь ты не зря рождён поэтом. Пусть горек твой удел… Смотри — земля в весеннем цвете! И бродят войны по планете… Так много дел…

Люди книжек не читают

Продавщицы курят сигареты На крылечке лавки «Книголюб». Из окна на них глядят поэты Лермонтов, Есенин, Сологуб. Им бы тоже покурить немножко И откашлять вековую пыль, Выскочить на улицу с обложки, Чтобы в книжный не попасть утиль. Покупатель стороной обходит Мастеров давно минувших лет. Даже у Высоцкого Володи Уж не тот, не тот авторитет. А Некрасов, а Щедрин, а Гоголь, Вас-то кто с базара понесёт? Зарастает лебедой дорога, Где хлеба росли — шумит осот. Люди книжек не читают вовсе. Кто для них Шукшин? А кто Рубцов? Снимут с полки, полистают — бросят, Будто плюнут автору в лицо. И куда помчалась ты, эпоха? Словно конь — под пьяным седоком… Ведь без Пушкина, без Тютчева и Блока, Без поэтов мы не проживём!