Кентавр
Шрифт:
Миссис Берли строжайше запретила рассказывать страшные истории. Огромный пустой особняк, стоящий на отшибе, даже в компании Джона Берли и влюбленного молодого человека, тревожил ее. Обставленные комнаты вызывают гораздо меньше мыслей о привидениях, чем этот пустынный дом. Его атмосфера тихонько прокрадывалась повсюду, проникала через просторные залы и коридоры, откуда доносились непонятные вздохи, — молчаливая, невидимая, всепроникающая. Один только Джон Берли оставался к ней невосприимчив, даже
Миссис Берли часто косилась на мужа, сидящего рядом. Лучи света падали на его привлекательное строгое лицо, и она чувствовала, что, несмотря на внешнее спокойствие и уверенность, он был сильно встревожен; что-то изменилось в нем, но она не могла этого объяснить. Губы его были плотно сжаты, а выглядел он, к ее изумлению, терпеливым и благородным. Каким-то очень милым. Почему она находила его лицо непроницаемым? Женщина испытывала тревогу и неловкость, в то время как разогретая кровь — она выпила немного вина — бурлила в ней.
Берли обратился к моряку за новыми историями.
— Пусть в них будут море и ветер, — попросил он, — но, как договорились, никаких ужасов!
И Мортимер рассказал историю о том, как в одном местечке на морском побережье в Уэльсе не хватало комнат. Свободные комнаты приносили баснословную прибыль, и только один человек отказывался сдавать их внаем — отставной капитан торгового судна, ходившего в южных морях, очень бедный и, по-видимому, немного сумасшедший. У него в доме были две меблированные комнаты, которые можно было бы сдавать по двадцати гиней в неделю. Комнаты смотрели на юг и были полны цветов, но тем не менее он их не сдавал. Его неописуемому упрямству не было объяснения, пока Мортимер, с которым они вместе рыбачили, не заслужил его доверия.
— В них живет Южный Ветер, — сказал ему капитан. — Я держу их свободными для нее.
— Для нее?
— Моя любовь пришла ко мне с Южным Ветром, — негромко объяснял тот, — и дул Южный Ветер, когда она ушла…
Странную историю выбрал Мортимер для такой компании, но рассказал он ее хорошо.
«Прекрасная», — подумала миссис Берли, но вслух сдержанно произнесла:
— Спасибо. Под «ушла», я так понимаю, подразумевается «умерла» или «сбежала»?
Джон Берли посмотрел на Мортимера с некоторым удивлением.
— Мы просили у тебя историю, а ты рассказал нам поэму. — Он рассмеялся и добавил: — Ты влюблен, Мортимер, вполне вероятно, в мою жену.
— Как же в нее не влюбиться, сэр, — галантно ответил молодой человек. — Сердце моряка…
Лицо женщины во время разговора то краснело, то бледнело. Она знала своего мужа лучше, чем Мортимер, и заметила в его тоне, взгляде, словах что-то недоброе. Гарри повел себя
— В любом случае это лучше, чем ужасы, — быстро сказала она.
— Что ж, — начал ее муж, усмехнувшись, — эта история вполне реальна. Каждый сходит с ума по-своему.
Его слова были непонятны.
— Если мужчина действительно влюблен, — добавил он в своей грубоватой манере, — и обманут, я даже могу понять его…
— О, не читай проповеди, Джон, ради бога. Ты становишься таким занудным.
Но ее слова лишь подчеркнули значимость произнесенных слов, которые иначе остались бы без внимания.
— Если жизнь для него потеряла смысл, — настойчиво произнес Джон Берли, — тогда, конечно… — Он запнулся. — Я обещал, что больше не буду об этом говорить, — усмехнулся он, но потом, словно назло, закончил: — И все же, в сложившихся обстоятельствах, он мог выказать презрение к человеческой натуре и к самой жизни и…
На этот раз его остановил приглушенный вскрик.
— Джон, я ненавижу, когда ты начинаешь так говорить. И ты снова не сдержал слово.
Нэнси была не просто раздражена, злость и нервозность звучали в ее голосе. То, как он сказал все это, смотря не на них, а в окно, заставило ее содрогнуться. Неожиданно она увидела в нем мужчину и испугалась.
Муж ничего не сказал ей в ответ. Он встал и наклонился к лампе, чтобы взглянуть на часы. Выражение его лица скрывала тень.
— Два часа, — заметил он. — Думаю, я пройдусь по дому. Может, найду заснувшего рабочего или кого-нибудь еще. В любом случае уже скоро рассветет.
Он рассмеялся, и выражение его лица, тон его голоса мгновенно ее успокоили. Он вышел. Они услышали его тяжелую поступь, эхом разносящуюся по длинным голым коридорам.
Мортимер тотчас бросился к ней.
— Он что-то имел в виду? — спросил юноша, переводя дыхание. — Он не любит тебя нисколечко. И никогда не любил. А я люблю. Не трать себя даром. Ты принадлежишь мне.
Слова лились из него, и он покрывал ее лицо поцелуями.
— О, я не об этом, — расслышал он между поцелуями.
Молодой человек тотчас отпустил ее и внимательно посмотрел Нэнси в глаза.
— Что теперь? — прошептал он. — Думаешь, он видел нас на лужайке?
Он подождал, но Нэнси не отвечала. Вдалеке по-прежнему слышались громкие шаги.
— Я знаю! — неожиданно воскликнул юноша. — Он просто чувствует влияние проклятого дома. Вот и все. И дом ему не нравится.
Ветер прошелся по комнате, вновь зашелестев бумагой, что-то загремело, и миссис Берли вздрогнула. Ей на глаза попался свисающий со стремянки конец веревки. Все ее тело начала сотрясать легкая дрожь.