Кентавромахия
Шрифт:
Она пугает, как повинность,
Которой выполнить не смог.
Молю тебя, не уходи,
Сиделка, слез моих свидетель,
О сдержанность! о добродетель!
Не отлучайся, посиди.
23 декабря 1971
* * *
Зачем меня подлость влечёт,
Преследует, дразнит, как пропасть,
И дерзость — вернее, чем робость, —
От края уйти не даёт?
Я знаю: в нее заглянув,
Мечтать
Голодный разинула клюв,
Манит пучеглазая бездна.
Мне снится, что я берегу
Любовь от постыдного плена,
И вот искушенье: измена,
И я устоять не могу.
Мне видится в тысячный раз
Измена не ради спасенья,
А ради бессонного бденья
Ее гипнотических глаз.
11 мая 1972
* * *
Я человек, и плоть моя молчит.
Я человечье напрягаю ухо —
И сердце зачарованно стучит,
И голос флейты достигает слуха.
Но злая нимфа тешится окрест —
Несчастная, покинутая совесть,
Блюстительница заповедных мест,
Где мы дружили с ней, к трудам готовясь.
Она — мой друг: страдаю, не допив
Ее целительной и горькой чаши.
Она — мой недруг: первый тот лапиф,
Который видит сумасбродства наши.
Я человек, но лишь наполовину:
Боюсь не победить, не побороть
Высоким крупом выгнутую спину,
Четвероногую тугую плоть.
Я вижу мир копытами кривыми,
И похотливый хохот нелюдей
Уходит отголосками живыми
В лесную глушь Фессалии моей...
3 апреля 1972
* * *
Поскрипыванье снега под ногой
Верней, чем ручейка журчанье,
Сумеет скрасить нам молчанье
И ясный в души низведёт покой.
Но день идёт к концу, и близится прощанье,
И Мойка выгнута дугой.
Пойдём, мой друг, пойдем над белою рекой.
Здесь жил один поэт, его ты помнишь ясно.
Он в этом доме жил. Смотреть опасно:
Вот чья-то тень — смахни ее рукой.
Тому и года нет, поэт другой
Здесь побывал, я полон ежечасно
Его пленительной строкой.
Пойдём теперь и мы. Мне дела нет,
Что этот путь кому-то неугоден —
Всё оттого, что будто бы бесплоден,
Когда воспет.
Поскрипывает снег, мой дух свободен,
И снят мучительный запрет.
23 декабря 1971
* * *
Ты улыбнулась мне сквозь ряд
Неотличимых лет.
Ты изменилась, говорят.
А
Ни на минуту не виню,
Любимая, тебя.
И я себе не изменю,
А изменю себя.
И я теперь уже не тот,
И радость вижу там,
Где раньше — лишь холодный пот
Да плату по счетам,
И твой привет, в прорехе дня
Почудившийся тут,
Счастливым делает меня
На несколько минут.
декабря 1971
* * *
Творительный месяц июнь
В конце декабря вспоминая,
На свечку оплывшую дунь
И друга припомни, родная.
Припомни тяжёлый песок
И медленный дактиль прибоя,
И жёлтого неба кусок,
И всё, что случилось с тобою.
Не всякая правда спешит,
Хитрит, коготки выпуская,
И время недаром бежит —
И ты не спеши, Навсикая.
На шорох знакомых шагов,
На голос не смей оглянуться,
Когда у твоих берегов
Опять паруса улыбнутся.
4 августа 1972
* * *
В капризной тишине квартиры
Живет честолюбивый бес.
Не хочет он домашней лиры
Успокоительных чудес.
Он требует высокой власти.
Толпы, захваченной врасплох,
Захлебывающейся страсти,
Опустошительных эпох...
А за окном босые птицы
Сидят на проводе рядком.
В квартире сохнут половицы
И пахнет кислым молоком.
4 августа 1972
* * *
Солёная сырая тишина
За окнами тихонько раздаётся.
Она не из чего не создаётся,
Но временем насыщена она.
И памятью пронизана она.
Вы слышите? За окнами проходит
Сырая ленинградская весна —
И больше ничего не происходит.
7 мая 1972
* * *
Пусть тебя не коснётся забота
О его неуютной судьбе.
Эта песенка — принц Галеото,
И она о тебе, о тебе.
Он за каждое слово в ответе —
С чем он локон сравнит золотой
Или перси прекрасные эти,
Он, наперсник счастливейший твой?
Эта песенка — принц Галеото.
Ты её перечти перед сном —
Не затем, чтобы выяснить что-то,
А затем, чтобы вспомнить о нём.
5 декабря 1970
* * *
Был вечер в точности такой,