Кейс Пандоры часть 2
Шрифт:
– Сойдет для цеха, - сказал раненый в грудь, подошел ближе и стал рассматривать цепь.
– Ключ в кармане у тощего лысого парня, - сообщил я, прикинув, что кем бы ни были эти люди, хуже мне уже не будет.
Мужчина кивнул, молча вышел из зала, оставив напарника рядом со мной, вскоре вернулся с ключом и открыл замок.
– Ты взят в рабство, - заявил он.
– Не дергайся, если хочешь жить.
Монета перевернулась.
Меня вывели из зала и провели в другое подземное помещение. Вокруг валялись трупы как местных бандитов (среди них я узнал бородача и косматого), так и неизвестных захватчиков со значками скорпиона на броне. Последних было меньше. Захватчики осматривали тела и рылись в полках и шкафчиках, вытряхивая оттуда все ценное,
Когда грабеж закончился, группа налетчиков, в которой я насчитал девять человек, стала собирать добычу и выбираться из пещеры наверх. На меня взгромоздили большой тюк с вещами и приказали тоже двигаться к выходу, для убедительности ткнув ножом в ребра. Однако после всех недавних событий я находился в полушоковом состоянии и не реагировал ни на что ни физически, ни эмоционально, и лишь немного ускорил шаг, насколько позволяла веревка.
Выбравшись на поверхность, налетчики собрались в кучу и стали переговариваться. Я заметил, что группой командует высокий мужчина с тщательно выбритым черепом, одетый, как и остальные, в форменную броню с изображением скорпиона. Затем один из бандитов распределил между ранеными стимпаки, которые сразу же были использованы. По обрывкам фраз я предположил, что группа собирается вернуться в Рено, и что основной целью налета был не грабеж и не захват рабов.
Ко мне подошел один из бандитов, добавил в и так уже объемный тюк барахла, снял с ног веревку и пихнул ружейным стволом в живот.
– Не делай глупостей, и будешь жить, - сказал он, и подтолкнул меня в сторону начавшей движение группы. Мне оставалось только подчиниться.
Первые часы пути дались Максу тяжеловато. Ноги ныли от быстро наступившей усталости, тело ломило от боли, а психологическое состояние было совсем не такое, как во время пробных вылазок, когда знаешь, что опасности рядом нет, и что скоро можно будет вернуться в город. Трагедия, случившаяся с командой караванщиков, оказала на молодого путешественника сложное и неоднозначное влияние. С одной стороны, теперь он знал, что такое настоящая опасность и трудности, помнил ледяное прикосновение близкой смерти, и более настороженно, чем раньше, всматривался в казавшуюся теперь тревожной окружающую обстановку. С другой стороны, Макс стал более хладнокровным и уверенным в себе. По пути к Бастиону он без суеты и лишних эмоций расстрелял группу не очень хорошо организованных и вооруженных налетчиков, и продолжил движение как ни в чем не бывало, ничуть не терзаясь произошедшим, что раньше не было для него характерным. Кроме того, у него сохранилось ощущение не вполне ясной цели, которую он должен достичь, появившееся в Геско во время выздоровления.
Переход, по словам Говарда, должен был занять четыре-пять дней, а может, и больше, учитывая невысокую скорость Макса и его нежелание перенапрягаться. Местность выглядела необжитой, но посещаемой - на это указывало подобие дороги, по которой шел Макс, произошедшая стычка, а также регулярно попадающиеся на глаза кучи мусора.
Он сделал остановку, как только накопилась усталость. Пара корявых, мощных деревьев, удачно расположенные полукругом валуны и куча сухих веток под ногами вполне располагали к отдыху. Макс разжег костер, удобно прислонился к большому камню с выемкой, делающей его похожим на кресло, и сделал несколько глотков из фляги. Возникла мысль снять тяжеловатую броню, мешающую как следует отдохнуть, но из-за опасения быть внезапно атакованным он отказался от этой идеи. Он убедился, что автомат лежит рядом, нащупал в кармане пистолет и горько усмехнулся, вспомнив, как совсем недавно рассекал по пустыне в легкой кожаной куртке и с охотничьим ружьем. И ничего, был уверен в себе и побеждал в стычках. Правда, те районы были не такими опасными, но дело не только в этом.
Он не стал отгонять
Через несколько минут он слушал мерное бульканье в котелке и смотрел на извивающиеся язычки пламени. Макс любил огонь. В нем как будто растворялся негатив и проблемы, кроме того, путнику нравилась мысль о том, что несмотря на внешнее сходство, в кострах пламя всегда вело себя по-разному, как будто у него была индивидуальность, проживающая свою собственную жизнь.
Похлебка вышла весьма недурственной, хоть и не такой вкусной, как у Мануэля. Макс опять заметил, что думает о странном караванщике. Впрочем, о караванщике ли? Ведь, по словам Говарда, Мануэль не имел к караванам никакого отношения. Оба персонажа были вызывающе необычными, и оставались для Макса темными пятнами, в которых было невозможно разглядеть содержание. Рядом с ними он ощущал себя неуверенно и понимал, что они превосходят его в чем-то более важном, чем умение обращаться с оружием или знание пустоши.
День медленно угасал, до наступления темноты оставалось еще часа два. Макс некоторое время раздумывал, продолжать ли путешествие, но потом решил пожалеть не до конца восстановившийся организм, и остаться на стоянке до утра. Он подбросил веток в костер и снова растворился в танцующих оранжевых язычках. Потом насобирал сухих листьев и устроил между камней мягкую лежанку таким образом, чтобы она не слишком бросалась в глаза при взгляде со стороны. Спать, однако, не хотелось. Он поворошил вещи в мешке, нащупал два метательных ножа, подаренных Сэмом, и решил размяться.
Несмотря на пережитый стресс, тело не давало сбоев в изученных навыках. Ножи, как и раньше, уверенно и мощно входили в цель, оставляя в руке что-то вроде тактильного восприятия броска, и казалось, что оружие в полете продолжает ощущаться и контролироваться. Сделав несколько десятков бросков, Макс почувствовал себя лучше. Как будто привычные действия содержали в себе частицы уверенности, рассеянные в прошлом, которых теперь можно было коснуться и взять обратно.
Он вернулся к костру и стал наблюдать за тлеющими углями, в очередной раз подумав о том, что можно неограниченно долго смотреть на эти сочные яркие цвета, не теряя свежести восприятия. Угли медленно гасли, источник света, ставший теперь темно-бардовым, уходил вглубь головешек, и через некоторое время костер заснул, распространяя едва заметное свечение. Макс расположился на приготовленной лежанке, и тоже уснул, обнимая правой рукой автомат, а левой вещевой мешок.
К концу пятого дня пути на горизонте начали смутно вырисовываться очертания какого-то массивного объекта, на первый взгляд напоминающего огромную стену. По мере приближения, Макс убедился, что не ошибся - впереди действительно была стена, протяженность которой значительно недооценивалась при взгляде издалека. Было понятно, что за стеной находится Бастион, кроме того, понятно стало и то, почему город называется именно так.
Подойдя к ближайшей из пулеметных вышек, Макс окликнул охранника.
– Чего тебе?
– неохотно отозвался тот, презрительно осмотрев путешественника и демонстративно сплюнув.
– Мне нужно попасть внутрь. Где вход?
– Десять минут пешком по правой стороне, - не сразу ответил охранник, лениво всматриваясь в просторы пустоши.
– Уверен, что тебе сюда надо? Это место не для всякого сброда.
Макс предпочел промолчать, и быстро пошел направо вдоль стены, чуть ли не кожей ощущая язвительные взгляды охранников. Ему сразу вспомнились все нелестные отзывы об этом городе, высказанные караванщиками, и стало понятно, что они имеют под собой основания. А ведь он пока даже не попал внутрь.