КГБ в 1991 году
Шрифт:
Степанков и Лисов подтверждают: вид у Янаева действительно был неважный. И заметно было, что он сильно нервничал. Но все-таки он старался держать себя в руках, был с вошедшими прокурорами вежлив, усадил их за стол, сам тоже сел.
«Мы ему представились, — продолжают Степанков и Лисов, — предъявили санкцию на обыск и арест. Крыть ему было нечем, статусом неприкосновенности он как вице-президент не обладал, законом это не было предусмотрено.
Покончив с формальностями, мы приступили к обыску. Кабинет у Янаева был большой — из трех комнат. В свое время его занимал Лаврентий Берия, политическая карьера которого
…Когда обыск был закончен, мы поручили Янаева заботам следственно-оперативной бригады и уехали из Кремля».
О версии Ярина критически отозвался А. Хамзаев — адвокат Янаева. По его словам, разговоры о том, что Янаев злоупотреблял спиртным и в день ареста был пьян — досужие вымыслы. Он не был таким: весь день 22 августа давал показания, а пьяного допрашивать не стали бы.
— Поговорив с Генеральным прокурором РСФСР Валентином Степанковым и следователем прокуратуры Щукиным, которые лично задерживали Янаева, ознакомившись с материалами дела, — рассказывал журналистам Хамзаев, — я убедился, что эта версия, выдвинутая консультантом Президента СССР Вениамином Яриным, является вымыслом чистой воды. Надо отметить, что он не потерял человеческого достоинства. Очень беспокоится о судьбе семьи, возможных нападках на нее…
Из протокола допроса Г.И. Янаева от 22 августа 1991 года: «Вопрос: Что вам известно о мерах, предпринятых по блокированию Горбачева?
Ответ: Мне абсолютно об этом не было известно. Я не знал, что Горбачев и его окружение лишены связи и свободы передвижения. Это лишний раз говорит о том, что я нужен был как легальная рубашка при нелегальной игре.
Создание ГКЧП, на мой взгляд, было инсценировано руководителями трех основных ведомств — КГБ СССР, Министерства обороны СССР, МВД СССР. Премьер-министр Павлов являлся сторонником жесткой линии, и поэтому создание ГКЧП отвечало его воззрениям».
Его тоже не удалось задержать 22 августа. По словам Степанкова и Лисова, его долго пришлось разыскивать, поскольку 21 августа он исчез. Ведомство председателя КГБ РСФСР В. Иваненко обнаружило местонахождение Стародубцева в Москве, в одной из квартир.
23 августа его привезли в прокуратуру. Против беседы со следователем не возражал. Согласился отвечать на его вопросы без адвоката.
Там ему и предъявили постановление об аресте.
Стародубцева не посвящали заранее в замысел создания ГКЧП. Он поставил свою подпись под всеми документами, как только его пригласили из Тульской области, где он возглавлял колхоз им. Ленина.
Позднее В.И. Варенников объяснил, почему Стародубцева включили в состав ГКЧП, даже предварительно не переговорив с ним. «Знали, что он разделяет линию, изложенную комитетом… Авторитет В.А. Стародубцева для создателей ГКЧП был очень важен!»
По словам Варенникова, самое главное, что в корне отличало Стародубцева от многих политиков-популистов, так это то, что его позиция основывалась на живых примерах жизни, на его собственной деятельности. «А если уж он сказал, что будет что-то сделано, то в этом ни у кого не было сомнений».
22 августа Горбачев издал указ об освобождении В.С.
Павлов, в отличие от остальных организаторов ГКЧП, 21-го не летал в Форос за Горбачевым. По причине болезни возложил свои обязанности на первого вице-премьера В. Догужиева. В лечебном учреждении к нему была приставлена охрана.
22-го о нем говорили, что он в больнице. Но на следующее утро прокурорам стало известно, что Павлов на даче и здоровье его не вызывает опасений. На его задержание в Архангельское отправили следственно-оперативную бригаду, а процедуру ареста провели в прокуратуре.
«Вел он себя очень спокойно, даже не без достоинства, — отмечали Степанков и Лисов. — Мы поинтересовались его самочувствием. Он ответил, что сейчас здоровье у него более-менее хорошее, а вот 20 и 21 августа он был настолько болен, что не мог принимать никакого участия в деятельности ГКЧП…
…Валентин Сергеевич был не против беседы со следователем. Правда, их общение мало походило на беседу. Валентин Сергеевич превратил ее в свой довольно продолжительный монолог, но ему не препятствовали: пусть человек, что называется, выговорится. Потом он в соответствии с законом просматривал видеозапись своих показаний, что-то в них корректировал».
Ближе к полуночи в кабинете Степанкова Павлову было предъявлено постановление об аресте.
Он был народным депутатом СССР, и на его привлечение к уголовной ответственности и задержание требовалось согласие Верховного Совета СССР. 22 августа оно было получено, и назавтра утром он подвергся аресту на своей даче.
22 августа Президиум Верховного Совета СССР дал согласие на привлечение его к уголовной ответственности. В ночь на 24 августа был арестован и помещен в СИЗО «Матросская Тишина».
22 августа Горбачев освободил его от должности руководителя администрации президента СССР. Постановление об аресте ему объявили в ночь на 24 августа. Вот как это происходило.
«Еще сегодня я лежал в больнице и под утро проснулся, услышав в коридоре сдавленный шепот, — пишет он в своей книге “Крушение пьедестала”. — Затем дверь отворилась, и заглянула сестра. “К вам врачи”, - сказала она, и на лице был столь явный испуг, что я все понял: это за мной. Халаты сброшены, мне протягивают ордер на арест, подписанный Трубиным, Генеральным прокурором СССР. Человек, показавший мне эту бумагу, удивительно похож на майора Томина из телевизионного сериала “Следствие ведут знатоки”. У этого “знатока” то же интеллигентное лицо, хорошие манеры. Одеваюсь и скоро оказываюсь в “Жигуленке”, который колесит по кривым переулкам. Водители они, как говорят, аховые. Москву знают плохо, поиски нужного дома отнимают немало времени, мы то и дело попадаем в какие-то тупики. Впрочем, улицы Москвы в этом районе сильно перекопаны, идет ремонт домов и коммуникаций. Наконец добираемся: “Матросская Тишина”, СИЗО-4».