Киерленский изувер
Шрифт:
Глава 2
Дверь хлопнула.
– А чего это никого нет, я пришшел на работу!
Таштаг недоуменно озирался, глядя то на Оттика, то на Этли.
– Нам надо поговорить, - сказал ему Этли, - пойдем вниз.
Выслушав Этли, Таштаг сказал:
– Хорошшо бы дождатьсся нашшего шшарлатана и ссходить вдвоем.
– Дни сейчас короткие, а Руди до темноты не вернется.
Таштаг кивнул:
– Как думаешшь, кто похищщает нищщих детенышшей?
– Бес его знает, может быть извращенец какой-нибудь. Или зверюга из Кафрии, сбежала от хозяев и теперь
Против воли он вспомнил червя в доме Иртимаев. Тфу, мерзость!
– Чего эти нищщие сами не могут ссправитьсся, ссобралиссь бы и порешши ли бы, хоть зверя, хоть человека.
– В природе человека – тяга к удовольствиям и беззаботной жизни, а проблемы – пусть решает кто-нибудь другой.
– Вссе филоссофсствуешшь, - хмыкнул орк.
Этли кивнул.
– Буду собираться.
– Я позабочуссь о Лавене. Ессли ты не вернешшсся к утру, или тот старый хмырь не заплатит, я ссам навещщу этих попрашшаек.
Собирался Этли не долго. Надел кафтан, треугольную шляпу и накинул плащ. Таштаг потопал работать, а Этли на мгновение задумался. Затем вынул из мешка все свои вещи, разрозненные записи со всякими глупостями и столь же бестолковые путевые заметки, оставив только «Запределье» и перевод к нему. Все это туго обернул мешковиной и последовал за орком.
На улице, обойдя таверну, он выкинул из поленницы несколько дровин и уложил сверток в нишу. Вернув поленья на место, он придирчиво оценил получившуюся конструкцию. Вроде не заметно. Этли, надеялся, что Сейлака – мальчишку с кухни, не угораздить бросить сверток в огонь, вместе с поленьями. От этой мысли Этли даже передернуло. Но за дровами Сейлак всегда ходил с утра, да и Этли постарался выбрать для тайника такое место, откуда брать дрова не удобно.
Покончив с тайником Этли двинулся к Нищему двору.
***
Не успел Этли отойти от таверны, как к нему подскочил нищий, судя по комплекции, один из верзил Князя.
– Добрый человек, - заныл оборванец.
Его плаксивый тон совсем не вязался с крепким телосложением и зверской рожей. Он напомнил Этли плохого актера, решившего сыграть не свою роль.
– Добрый человек, - тем временем продолжил нищий. – Позволь мне проводить тебя, а то вдруг заблудишься, и наш повелитель будет гневаться.
«Повелитель», хорошо этот Князь вышколил их. Этли незаметно для своего непрошенного провожатого огляделся по сторонам. Но других нищих ну улице не было.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Орти, - ответил нищий.
Было это имя, фамилия или прозвище Этли не понял, уточнять не стал.
– Скажи мне, Орти, правду говорят, что в подземельях под Макушем живет давно спятивший эльф?
Нищий хрипло рассмеялся:
– Все это слухи, добрый человек, дети друг друга пугают. И я, когда мальцом был, слыхивал про это.
– А что слыхивал-то?
– Да к чему тебе сказки эти?
– Сказки, не сказки, а мне лезть туда, да и детишки пропадают, или тоже сказки?
– Нее, пропали двое. Первый-то мальчонка может и не пропал, исчез просто, а вот другой.
Нищий загадочно замолчал.
– Чего другой?
– Чего-чего, закричал «ой, какая музыка чудесная», и айда туда. Да так споро, не догонишь.
Они уже миновали старые ворота
– А ты откуда это знаешь, про музыку?
– Откуда-откуда, Ахель говорил, с ним он тогда был. Да, вот музыки никакой не слышал. Его, потом, Князь наш туда отправил, мальчонку искать. Да сгинул там, еще с одним вместе.
– Эльф уволок? – усмехнулся Этли.
– Эльф, не эльф, а говорил Ахель, будто видел он человека там. И потом баили, ночами человек возле входа в подземелье, это, ходит.
– Может кто из ваших?
– Может и из наших, бес его знает.
Заснеженный склон Макуша возвышался над ними. Этли задрал голову и посмотрел наверх. На крепостной стене Цитадели уже зажглись огни. Стража перекликивалась, следуя давно установленному правилу. Там, внутри центральной крепости, хранились казна, городские реликвии, склады оружия и запас провизии. И скрывалась, некая ирония в том, что под сердцем города, лежали руины эльфийской крепости, построенной в те времена, когда сарданарцы и не думали уходить из Кафрии.
***
Одной из самых старых гильдий в Киерлене считалась Гильдия нищих. По преданиям, Лют Рубака, отмщая за своего брата Востана, отбил эти земли у остроухих. И первыми людьми, кто поселился на холме Болве, под взгорьем Макуша, были бродяги. Они-то позже и основали Гильдию нищих. Правда это или нет, но отцы города, уважая традиции, позволяли Нищему двору жить прямо по соседству с главной площадью.
Нагромождение убогих лачуг и навесов, крытых рогожей, резали узкие проходы. Настолько узкие, что в них не смогли бы разойтись два человека, временами Этли приходилось протискиваться боком, чтобы успеть за своим проводником. И все же, это место было куда лучше Нор, раскинувшихся у стен города.
Тут и там сидели кружком оборванцы, греясь у чахлых, но все же дарящих тепло очагов. Пахло чем-то съестным, раздавался плачь младенцев и детские крики. С ними перемежались пьяные выкрики и хриплый смех. Нищий двор жил, словно город в городе, со своими законами, властью, порядками и традициями, скрытыми от большинства горожан.
Вслед за Орти Этли пробирался в глубь трущоб. Его провожатый шагал уверено, расталкивая встречных, гаркая на посмевших возражать, срывая тряпки, мешавшие проходу. Сейчас он вел себя совсем иначе, чем в городе. Пропал плаксивый тон, исчезло деланое подобострастие. Орти чувствовал себя здесь хозяином. Ну, или хозяйским псом, которому позволено больше, чем остальным.
Выбравшись из хитросплетения лачуг, они оказался на открытом месте. Что-то вроде маленькой площади. В ее центре высился дом. Обычный дом, даже немногим лучше, чем у многих жителей Языка. Из потемневшего дерева, с остроконечной крышей, укрытой соломой, над трубой вился дым. Учитывая, что большинство жилищ, виденных Этли на Нищем дворе, отапливались по-черному, можно было не сомневаться – здесь живет сам Князь.
– Пойдем!
Орти устремился к дому. Они поднялись по крыльцо, оборванец толкнул дверь и вошел внутрь, Этли последовал за ним. В темных сенях их встретил сторож, такой же ободранный и вонючий, как провожатый Этли.