Киерленский изувер
Шрифт:
– Узнаешь? – Этли указал на раны Лавены.
Руди внимательно посмотрел на спину женщины.
– Такие же были, у той девушки, когда мы…
– Да.
– И…и, что получается, Волган – изувер, тот самый, что убивал женщин?
Этли не ответив, принялся шагать по комнате. Таштаг, молчаливый и словно, ушедший в себя, сидел за столом. Руди омыл раны, смазал их мазями с сильным травяным запахом, и перевязал чистыми бинтами.
– Так, изувер – это Волган? – спросил он Этли.
– Как долго ты знал его?
– Знал, так он…вы его…
– Мертвее мертвого, -
Немного помолчав, Руди ответил:
– Года четыре, наверное. Я, когда у Оттика поселился, они с Лавеной уже жили здесь.
– И ты ничего за ним не замечал, необычного? – вновь спросил Этли.
– Нет. Работал в доках, да и все.
– А о своей первой жене он говорил?
– Никогда. Я вообще удивился, когда он вчера рассказал, об острове, колдуне и о этой, как ее, Смуглянке. Так все-таки, Волган – изувер?
– Нет.
– Или он уже второй изувер, от которого мы избавилссь.
– Как второй?
Этли коротко рассказал Руди о их с Таштагом визите в заброшенный дом.
– Я думаю с Волганом, что-то сделали. Околдовали или что-то вреде этого, ты сам видишь, его символы такие же, как и у той дочки ременщика. Бессмысленные.
Руди кивнул.
– А сегодня днем, я видел настоящие символы. Жертве изувера удалось сбежать, но она все равно погибла. Я думаю, Волган, у которого мозги набекрень съехали, сильно хотел оживить несуществующую Смуглянку и не нашел ничего лучше, как использовать Лавену, вместо сбежавшей жертвы.
– Но ты же говорил, что видел на той, сбежавшей, настоящие символы.
– В этом-то все и дело, Волган – просто ловушка для нас или приманка. Вот только для чего.
– И кто же может быть настоящим душегубом? – Руди внимательно смотрел на Этли.
– Эльф.
– Какой еще эльф?
– Когда я пришел в Киерлен, то сразу же столкнулся с эльфом, колдуном, он хотел провести один ритуал, и забрать книгу, ту самую, ты знаешь.
Руди кивнул, а Таштаг фыркнул:
– Я вот не знаю!
– Я помешал ему, и он покинул город, - продолжил Этли. – Должен был покинуть. А все происходящее – это его месть, или какой-то план. Эти остроухие твари умеют выжидать!
***
Позже, оставив Лавену на попечение Руди, Этли и Таштаг вышли на улицу, подышать воздухом. Орк был немногословен, и даже слегка бледен. В желтых глазах не плясали искорки веселого безумия. В них, глубоко-глубоко, притаилась…горечь? Сожаление? Страх?
– Ты какой-то слишком мрачный, - сказал ему Этли.
– Ну, я убил мужа женщщины, которая хорошшо ко мне относсилась, чего это я, дейсствительно.
– У тебя не было выбора, он обезумел и…
– И ещще я нарушшил клятву. Ты прав, всся эта кутерьма, с изувером, эльфийским колдовством и прочим, превратилассь в ловушшку. В ловушшку для насс.
Часть 8. Нищий двор. Глава 1
Часто, того или иного правителя называют тиранам, ужасаясь его деяниям и потоком пролитой крови. Настоящие же тираны живут в тени. И пользуясь тем, что их мало кто видит, творят беззакония и жестокость.
Из
Этли закрыл книгу. Мир перед глазами поплыл, кружась в диком хороводе. Внутренности скрутило. Казалось, великан наступил ему на живот, выдавив горькую желчь, и она, обжигая горло растеклась во рту. Он закрыл глаза, но тьма под веками продолжала вращаться.
Откинувшись на изголовье кровати, Этли сделал глубокий вдох. Пусть, так. Но он нашел, что искал. Просидел всю ночь – это очень много для работы с «Запредельем», и узнал о существе, появившемся из головы женщины.
Сначала, он взялся за свой перевод, где уже расшифровал почти треть древней книги. Но не нашел там ничего. Лишь, мимолетное упоминание о неких Исчадиях. Затем принялся листать «Запределье». Обычно, за день он переводил лишь страницу, но в этот раз пришлось перелопатить весь древний труд. Этли переводил один-два абзаца на странице, понимал, что речь идет о чем-то другом и двигался дальше. Ответы нашлись ближе к концу рукописи.
Здесь говорилось о падении Первого царства сарданарцев на Донсее, почти четыреста пятьдесят лет назад. Тогда эльфам удалось разбить людей и сжечь их столицу, находящуюся, кстати, на месте нынешнего Киерлена. В честь победы остроухие решили призвать Мириад.Для чего -осталось загадкой, книге о том умолчала. Несколько тысяч пленных были предназначены в жертву. Их мучительная смерть, послужила бы призывом для богов Запределья.
Несколько дней их, как было написано в книге, «подготавливали к свиданию с Мириадом». Описание «подготовки», бесстрастное и с таким подробностями, вызывало тошноту и без колдовского воздействия фолианта. Сам ритуал проводился днем, что необычно, «когда Алалвене горела в небе вторым солнцем». Алалвене, без сомнения одна из хвостатых звезд, но вот какая понять невозможно.
Когда, распятых на жертвенных щитах людей, принялись истязать в последний раз, произошло нечто странное. Головы жертв раскалывались, а из них появлялись доселе невиданные сущности. По описанию, точь-в-точь та тварь, что Этли растоптал на берегу Велавы. Ритуал остановили, пленников перебили и вскоре колдуны-эльфы решили – люди не пригодны к жертве. На страдание людей, из-за таинственных горизонтов Запределья, приходят – Исчадия, так их называл автор манускрипта. В книге туманно говорилось: «…плоть их – плоть от Мириада, кровь их – яд для Мириада, суть их – торжество Мириада».
Эти знания Этли будет помнить еще несколько дней, а затем они исчезнут, оставив лишь смутные образы. Но не это беспокоило Этли. К такой особенности «Запределья» он уже привык. Но вот, то, что человек не может служить жертвой, неужели мудрецы-эльфы ошиблись? Он ведь точно знал, Мириад приходит на страдания людей.
***
Еще Этли всерьез заботило состояние Лавены. Израненной, физически и морально, ставшей вдовой при столь ужасных обстоятельствах. Правда о смерти Волгана знали только жители полуподвала, для всех остальных – докер уехал в Окицу, к родне. Даже Оттик считал так же. Этли и Таштаг сказали трактирщику, будто на его кухарку напали лихие люди, когда она возвращалась, проводив мужа в путь.