Килл крик
Шрифт:
Сэм видел, как в темноте за окном кто-то движется. Он догадывался, что это люди, однако суетились они, совсем как насекомые, и, казалось, старались держаться в тени, подальше от глаз наблюдателя.
– Здесь ведь есть какая-то история?
Себастьян смотрел на руку Сэма. Понятно было, что старик спрашивает не о татуировках.
– Да.
– Вы кому-нибудь ее рассказывали?
Сэм покрутил в руке бокал с остатками пива:
– Кое-что рассказывал. Жене. Бывшей жене.
– Почему только кое-что?
– Иногда… – Сэм помедлил.
Старик кивнул:
– Это точно.
За столиком неподалеку компания предпринимателей в плохо сидящих готовых костюмах разразилась неожиданно громким хохотом.
Себастьян выпрямился на своем табурете, атмосфера беседы потеряла толику своей интимности.
– В любом случае будет крайне прискорбно, если вы так и останетесь автором четырех романов.
– Нет, я сейчас работаю над новой книгой. Дело движется.
«Врешь, – тут же выругал он себя. – Ты соврал своему кумиру».
Себастьян, похоже, уловил неискренность собеседника, его улыбка слегка поблекла.
– Сэм, агенты рассказывают друг другу всякое. В этом бизнесе ничто не остается тайным долго. Иногда писателю просто нужно сделать перерыв, чтобы перестроиться.
Сэм коротко рассмеялся, надеясь правдоподобно изобразить удивление:
– Не знаю, что вам говорили, но, клянусь, это просто слухи.
– Слухи – занятная штука, – мягко сказал Себастьян. – Неважно, правдивы они или нет, люди им верят.
Глава 9
Дэниел Манниак всегда был жаворонком.
Он распахивал глаза, стоило солнцу показаться на горизонте, даже когда спал дома, в своей постели, рядом с женой Сабриной. Он выбирался из кровати как можно тише, морщась, когда кровать, освобожденная до вечера от его туши, издавала скрип. Сабрину он не будил почти никогда. Она спала как убитая. Лежала, крепко свернувшись калачиком под одеялом, такая же миниатюрная, как в юности, когда только познакомилась с ним.
Поэтому для Дэниела стал немалым потрясением тот факт, что в гостиничном номере в городе, где он бывал всего-то пару-тройку раз, он ухитрился проспать.
Когда он разлепил веки, солнечный луч уже перерезал изножье кровати, точно ножом. Бросил взгляд на электронные часы на тумбочке – 10:14 утра. Рука, вынырнув из-под одеяла, потянулась к устройству. Только потрогав их, ощутив пластик корпуса своими толстыми пальцами, он смог поверить, что цифры на дисплее не врут.
– Ешкин корень…
Они условились встретиться в вестибюле в половине двенадцатого. После душа и одевания у него едва-едва останется время запихнуть в себя поздний завтрак.
Дэниел перекатился, чтобы подняться, но мягкий матрас как будто не хотел его отпускать, просев под чудовищным весом.
В голове мелькнула совершенно дикая мысль:
Ерш твою медь, я же встать не смогу.
Он ухватился за раму кровати, ища точку опоры. По пути рука задела и смахнула с тумбочки лежавшую рядом
Дэниел посмотрел на пол.
Эту книгу ему прошлым вечером дала Кейт.
«Фантомы прерии».
Он заворчал сквозь зубы, злясь на самого себя.
Из-за книги-то он и проспал…
Поднявшись в номер из ресторана в начале десятого, он прекрасно понимал, что пора ложиться. Но книга заинтриговала его с того самого момента, как он взял ее в руки в библиотеке. Что-то такое было в обложке, обманчиво простой в сравнении с тем пакостным художеством, что красовалось на обложках его собственных романов. Сельский дом, тонущий в высокой траве, зловеще-мистический огонек в окне верхнего этажа. Он поднес книгу поближе к глазам. Тут чьи-то лица меж деревьев за домом? Сказать наверняка было сложно, но в изгибах теней между гладкими стволами чудилось что-то наподобие людских силуэтов.
Дэниел устроился в кресле у журнального столика под окном и раскрыл книгу.
«Подлинная история сверхъестественного кошмара», – гласил подзаголовок.
Он начал читать.
«Фантомы» были написаны журналистским слогом с уклоном в наукообразие, но встречались и красочные обороты, и их оказалось достаточно, чтобы Дэниел, пусть и немного стыдясь своей впечатлительности, перенесся из отеля в Канзас-Сити на Кровавый ручей, в мрачную сельскую глушь.
Он был с доктором Малкольмом Адьюделом, когда на пороге его встретила Рейчел Финч. Ее лицо покрывала лунная бледность, а волосы – разительный контраст! – были черны, словно беззвездная ночь. Вместе с парапсихологом Дэниел исследовал дом, комнату за комнатой, прислушиваясь к звукам призрачного ветра, наполняющего коридоры, точно воздух – легкие. Закрывая глаза, он видел зловещие черты Ребекки Финч – она уже умерла, когда Адьюдел явился в дом, однако ее присутствие здесь ощущалось так же явственно, как присутствие Рейчел. Несколько раз Дэниел подпрыгивал на месте, когда мимо его номера проезжала тележка горничной.
Он был уверен, абсолютно уверен, что слышит скрип колес кресла-каталки Ребекки Финч.
Он одолел две трети книги, когда понял, что читает уже четыре часа кряду. Шел второй час ночи.
Быстро вскочил с кресла, почистил зубы, натянул полосатую пижаму. И забрался в постель с твердым намерением спать. А книга подождет.
Но среди деревьев на обложке и впрямь скрывались чьи-то лица. Теперь Дэниел не сомневался, что ему не почудилось.
Когда он перевернул последнюю страницу, было почти четыре утра.
Он положил книгу на тумбочку рядом с часами. И уже хотел выключить ночник, когда голос в его голове закричал:
– Нет!
Это был не его голос. Он был мягче. Нежнее. Однако в нем была заключена невероятная сила.
Голос принадлежал его дочери, Клэр.
Его Клэр. Даже в шестнадцать с небольшим лет, по уши в переходном возрасте, она оставалась его якорем. Его надеждой. Смыслом его жизни.
Когда рука Дэниела остановилась в нескольких дюймах от выключателя, он еще чувствовал, как вибрирует голос, растворяясь в темноте.