КИМ 1
Шрифт:
– Вот эта комиссия и обнаружила большое количество правонарушений в работе НКВД, - пояснил Сталин.
– Там и выбивание признаний, и пытки арестованных, и откровенная фабрикация дел. А происходят все эти нарушения законности еще из ОГПУ, которым, в силу болезни товарища Менжинского, фактически руководил Ягода.
– Да уж, такого нельзя оставлять на посту наркома, - Задумчиво протянул Киров.
– Будем снимать?
– Ягоду-то мы снимем, это несложно, - вздохнул Сталин.
– Вот только кого поставить на его место?
– Может, Берию?
– предположил Киров.
– Максим очень
– Это-то меня и смущает, Сергей. Уж слишком товарищ Белов хвалил товарища Берию. Я пока не слишком доверяю товарищу Белову, чтобы вот так сразу принимать его советы. Да и сам Лаврентий сейчас нужнее в Закавказье… - прежде, чем продолжить, Сталин некоторое время молчал, пристально глядя на Кирова.
– Вот что, Сергей, а не поставить ли нам тебя вместо Ягоды?
– Меня?
– на мгновение опешил Киров.
– Но я же здесь, в Ленинграде…
– Ленинград, конечно, очень важный город, но надежный проверенный человек на посту наркома внутренних дел все-таки важнее, - твердо произнес Сталин.
– А на твое место назначим… ну, допустим, товарища Жданова.
– Андрея?
– уточнил Киров, внутренне уже согласившийся с предложением Иосифа Виссарионовича.
– Что ж, неплохой вариант. Сколько у меня времени на передачу дел?
– Неделя, - подумав, ответил Сталин.
– Извини, больше я тебе дать не могу.
– Понял, - кивнул Киров.
– Только… добавь, пожалуйста пару дней. Мне еще нужно забрать из детского дома дочь и как-то уладить это дело с женой.
– Хорошо, Сергей, улаживай, - согласился Сталин.
– Но двенадцатого числа ты должен быть в Москве. А сейчас давай, все-таки, пройдемся по тезисам доклада…
2 декабря 1934 года. 17:20.
Ленинград, дворец имени Урицкого.
После того, как Сталин и Киров уехали в Смольный, Максим получил возможность немного передохнуть и расслабиться. Вскоре, правда, заехал Филипп Демьянович Медведь в сопровождении фотографа со здоровенным ящиком на штативе. Шкаф в библиотеке завесили белой простыней, на фоне которой Максима и сфотографировали. Затем он задним числом написал заявление на получение удостоверения личности, мысленно поблагодарив сотрудников учебного центра за уроки чистописания, после чего Медведь с фотографом покинули квартиру. А Максим, вновь предоставленный сам себе, продолжил читать «Золотого теленка», от какового процесса его и отвлек стук в дверь.
– Товарищ Белов, вас к телефону. Товарищ Киров спрашивает, - сообщила женщина, когда Максим открыл дверь комнаты.
Максим удивился, но последовал за домоправительницей в столовую, где на шахматном столике находился телефон со снятой трубкой.
– Белов, - коротко представился Максим, поднеся трубку к уху.
– Товарищ Максим, Киров на проводе, - раздался из трубки голос Сергея Мироновича.
– Скажите, вы не хотели бы посетить сегодняшнее заседание партактива? Думаю, это будет вам полезно.
– Это может быть интересно, - озадаченно произнес Максим, не ожидавший такого предложения.
– Но я не уверен, что в настоящий момент это уместно…
– Мы посовещались, и решили, что
– Вы приехали издалека и вам пора привыкать к участию в активной партийной деятельности.
– Ну, если вы не возражаете, то я согласен, - ответил Максим.
– Хорошо, товарищ Белов, - удовлетворенно кивнул Киров.
– Я сейчас позвоню в гараж и через десять минут у парадной вас будет ждать автомобиль.
На то, чтобы собраться, Максиму много времени не понадобилось. Всего-то и нужно было надеть ботинки, пальто и кепку. Пришлось, правда, снять с себя плечевую кобуру, дабы не привлекать к себе излишнего внимания, а свой верный «Вальтер» переложить в карман брюк.
На улице Максима уже ждала не только машина, но и уже знакомый ему оперуполномоченный НКВД Виноградов, назначенный, как оказалось, ему в сопровождение. Как только Максим уселся на заднее сиденье автомобиля, Виноградов передал ему пакет из плотной вощеной бумаги, в котором обнаружилось новенькое удостоверение личности. Бегло просмотрев указанные в документе данные, Максим благодарно кивнул Виноградову и спрятал пакет в карман пальто.
На дорогах машин было мало, не то, что в двадцать первом веке, так что уже через полчаса Максим уже находился в зале заседаний Таврического дворца, или, как его называли в это время, дворца имени Урицкого, и с интересом разглядывал обстановку.
Зал был выстроен в виде амфитеатра и Максим удобно устроился на предпоследнем сверху ряду чуть в стороне от остальных. Оперуполномоченный Виноградов расположился через проход и на ряд выше, так, чтобы и не находиться рядом с Максимом, привлекая к себе излишнее внимание, и, в случае чего, иметь возможность быстро прийти на помощь.
Наконец, ровно в восемнадцать ноль-ноль, когда зал был почти полон, к трибуне подошел Киров, по своему обыкновению одетый в неброский серый френч. Появление Сергея Мироновича было встречено бурными аплодисментами.
– Товарищи рабочие и работницы нашего славного города! По поручению пленума Центрального Комитета нашей партии я передаю вам всем пламенный привет!
– дождавшись тишины в зале, начал Киров.
Слова Сергея Мироновича вызвали еще одну волну аплодисментов.
– На пленуме было принято решение об отмене карточной системы на хлеб и другие продукты питания, - продолжил Киров, переждав аплодисменты.
– Каково же значение этого решения, и почему оно было принято именно сейчас?
Сергей Миронович обвел зал заседания внимательным взглядом, словно задавая озвученные им вопросы каждому из присутствующих.
– Чтобы ответить на эти вопросы, товарищи, нам нужно вернуться на шесть лет назад, в те годы, когда мы принимали решение о вводе в городах карточной системы. Почему мы ввели карточную систему?
Да потому, товарищи, что мы хотели обеспечить осуществление политики быстрой индустриализации нашей страны, обеспечить, несмотря на крайнюю отсталость нашего сельского хозяйства того времени. Вся политическая обстановка, внутренняя и международная, требовала от нас этого. Это было необходимо и в интересах самого сельского хозяйства, в интересах укрепления его технического перевооружения!