КИМ 1
Шрифт:
– Вы, правда, думаете, что это могла быть наша провокация?
– поинтересовался Сталин.
– Честно говоря, я не знаю, что и думать, - покачал головой Максим.
– С одной стороны, это не наш метод, а с другой, обстрел советской территории был совершенно не нужен финнам и крайне выгоден для нас, как отличный повод для начала войны. Хрущев, вообще, писал, что присутствовал на обеде в вашей квартире, когда обсуждалась подготовка к данной провокации. Правда, верить Хрущеву - это себя не уважать…
В любом случае, после обстрела Майнилы началась советско-финская война, закончившаяся подписанием двенадцатого марта сорокового года мирного договора в
Помимо неоправданно больших боевых потерь, были потери и политические. В декабре тридцать девятого года СССР был исключен из Лиги Наций, а территориальные потери Финляндии привели к ее сближению с Германией. Слабость же Красной Армии привела к презрительному отношению к Советскому Союзу со стороны западных держав. Гитлер, к примеру, по итогам войны назвал СССР колоссом на глиняных ногах…
Сталин на эти слова раздраженно поморщился.
– В июне сорокового года вы, товарищ Сталин, требуете от Румынии вернуть СССР Бессарабию и передать в качестве компенсации за ее оккупацию Северную Буковину, - продолжил Максим.
– Румыния соглашается с этими требованиями и передает нам эти территории, часть из которых была присоединена к Украине, а на оставшейся части была образована Молдавская ССР. Тем же летом мы присоединяем к СССР прибалтийские республики.
Гитлер же, после капитуляции Франции, собрался было напасть на Англию, но его генштаб потребовал сперва обеспечить господство в воздухе, ссылаясь на мощь британского флота и отсутствие опыта десантных операций. Начинаются бомбардировки Великобритании с целью подорвать её военно-экономический потенциал, деморализовать население, подготовить вторжение и, в конечном счёте, принудить её к капитуляции. К счастью, несмотря на значительный урон, нанесенный Британии, победить ее немцам так и не удалось.
– Почему к счастью, товарищ Максим?
– поинтересовался Киров.
– Англия наш враг, Германия, как я понимаю из вашего рассказа, тоже, так не лучше ли было бы, чтобы один наш враг уничтожил другого?
– Не лучше, товарищ Киров, - покачал головой Максим.
– Если бы Германия получила доступ к промышленности Великобритании и ресурсам ее колоний, все могло бы сложиться гораздо хуже.
Киров задумчиво кивнул, соглашаясь со словами Белова.
– В общем к концу сорокового - началу сорок первого года окончательно сложились воюющие коалиции, - подытожил Белов.
– На стороне Англии выступили США, Греция и Югославия. В октябре сорокового года Гитлер предлагает СССР присоединиться к так называемому «Пакту Оси» в надежде, что Союз примет участие в создании могущественного «Континентального блока». Советский Союз, в принципе был не против принять участие в широком соглашении с Германией, Италией и Японией, но как партнер, а не как объект. В итоге, переговоры зашли в тупик, а Гитлер окончательно утвердился в своем решении напасть на СССР.
К сорок первому году к тройственному союзу Германии, Италии и Японии присоединились Венгрия, Словакия, Румыния, Болгария, Финляндия и Испания. Весной сорок первого года Германия проводит операции в Югославии и Греции. И вот, двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года Германия объявляет войну Советскому Союзу, имея за спиной ресурсы практически всей континентальной Европы…
За первые три недели
– Почему так получилось?
– скрипнув зубами, поинтересовался Сталин.
Максиму было хорошо видно, что вождю больно слышать о поражениях Советского Союза, в развитие и укрепление которого он вкладывал всего себя. Казалось, что Сталину вот-вот изменит его знаменитая сдержанность, и он сорвется на крик, но нет, Иосиф Виссарионович держал себя в руках, понимая, что Максим никак не причастен к тем событиям и является лишь посыльным, принесшим дурные вести.
– Много причин, - вздохнул Максим.
– Тут и низкая компетентность командного состава, и недостатки в техническом оснащении армии, и ошибки в агитационно-пропагандистской работе…
– Поподробнее, пожалуйста, товарищ Белов, - потребовал Сталин.
– После неудач финской войны, о которой я только что упоминал, наркомом обороны вместо товарища Ворошилова стал маршал Тимошенко, а начальником генерального штаба РККА - генерал армии Жуков, которые в меру своего понимания переработали уже имевшиеся планы войны с Германией, - помолчав, начал Максим.
– По первоначальному плану, предложенному Шапошниковым, предполагалось активной обороной сковать противника, а в генеральное наступление переходить только после мобилизации второго и третьего эшелонов. Этот план был вполне реален, наша действующая армия была в полтора - два раза меньше немецкой, но, поскольку мы собирались обороняться, численное превосходство оказывалось на нашей стороне.
Тимошенко же с Жуковым почему-то решили, что войска первого эшелона способны самостоятельно остановить врага и перейти в немедленное контрнаступление. В принципе, учитывая, что танков и самолетов у нас было больше, чем у Вермахта, их план выглядел логичным, вот только они не учли, что десять тысяч танков БТ-5 и Т-26 на бумаге выглядят грозно, а на деле представляют собой страшную дрянь с противопульным бронированием. С самолетами была примерно такая же ситуация - их вроде бы было и много, а толку от них было мало.
Прибавьте к этому низкую компетентность командующих фронтами и родами войск. Отчасти это было вызвано тем, что наши командующие опирались на опыт Гражданской войны, вместо того чтобы осмысливать хотя бы опыт боев на западном фронте войны Империалистической. Ситуацию усугубили массовые репрессии тридцать седьмого года, когда были арестованы и расстреляны многие высшие командиры Красной армии. В итоге мы имели и самолеты, оказавшие в зоне досягаемости немецких гаубиц, и снятые с орудий прицелы, и прочий ужас. Насчет же генерала Павлова, полностью провалившего оборону на Западном фронте, до сих пор непонятно - предатель он или просто дурак.
– Понятно, - скрипнул зубами Сталин, которому, должно быть, больно было слышать о военных поражениях своей страны.
– И что было дальше?
– В сентябре сорок первого года немецкие и финские войска взяли Ленинград в блокаду, в октябре пал Донбасс, а в начале ноября был оккупирован Крым, - продолжи Максим.
– Тридцатого сентября вермахт начинает наступление на Москву, однако к первому декабря немецкие войска выдохлись, а пятого декабря в контрнаступление пошла уже Красная Армия, сумевшая отбросить немцев где на сто, а где и на двести пятьдесят километров. К сожалению, этим дело и ограничилось. Понеся большие потери, мы вынуждены были свернуть наступление.