КИМ 1
Шрифт:
Дождавшись, пока из вагона выйдут его спутницы, Максим подхватил свой чемодан и направился к окошку справочного бюро. Предстояло узнать, откуда отправляются автобусы до Ялты.
Примечания:
[1] Владыка небесный (Нем).
[2] Имеется в виду орден Красной Звезды, а не звезда Героя Советского Союза.
[3] С 1918 до 1968 года ежегодный оплачиваемый отпуск составлял 14 календарных дней.
[4] - А можно как-нибудь покороче, товарищ Шнайдер? (Нем).
[5] - Можно просто Грета. А ты хорошо говоришь по-немецки,
[6] - Спасибо, Грета! А ты откуда родом? (Нем.)
[7] - Я из Ганновера. (Нем.)
[8] - Хорошо. (Нем.)
[9] - Чень Чанхао (1906-1967)- известный китайский языковед-русист, автор русско-китайского словаря и учебника русского языка для китайских ВУЗов.
Часть вторая, глава пятая. В АВГУСТЕ ТРИДЦАТЬ ШЕСТОГО.
«Общение с девушками доставляет удовольствие лишь в тех случаях,
когда достигается через преодоление препятствий».
Кристобаль Хунта, доктор самых неожиданных наук.
19 июля 1936 года. 16:03.
Штаб-квартира Народного Фронта. Гранада, Университетская площадь, дом 1.
«…Из сообщений правительства и Народного фронта все уже знают о серьезности текущего момента, - из далеко не нового, похрипывающего радиоприемника звучал сильный, уверенный голос Пассионарии[1].
– Рабочие вместе с верными республике войсками с энтузиазмом и мужеством продолжают громить мятежников в Марокко и на Канарских островах…»
О серьезности текущего момента члены Гранадской секции Народного фронта, избравшие местом своего собрания одну из аудиторий юридического факультета местного университета, и в самом деле знали, причем, даже лучше, чем товарищ Пассионария у себя в Мадриде.
Вчера пала Севилья. Пала глупо, позорно, практически без боя. Начальник карабинеров Кейпо де Льяно, прибывший в город с инспекцией, просто арестовал командующего расквартированной в Севилье дивизии вместе со всем его штабом, а на их место назначил перешедших на сторону националистов офицеров. Говорят, на рабочих окраинах еще кто-то отстреливался от мятежников, но на судьбе города это уже никак не сказывалось. Севилья была полностью в руках мятежников.
Гранада же рисковала повторить судьбу Севильи. Гражданский губернатор Торрес четко следовал указаниям премьер-министра и отказывался вооружать отряды самообороны, сформированные Народным фронтом. Военный же губернатор Кампинс прямо отказался выполнять приказ военного министра Кастельо и не стал отправлять войска гранадского гарнизона в Кордову для подавления мятежа. И тут, как гром среди ясного неба прозвучала речь Пассионарии.
«Трудящиеся всех политических убеждений! Правительство дало нам в руки драгоценные средства защиты, чтобы с честью исполнили свой долг и избавили Испанию
– вещала из радиоприемника товарищ Долорес.
– Отбросьте все сомнения, и тогда уже завтра мы будем праздновать победу. Будьте готовы действовать! Каждый рабочий, каждый антифашист сегодня должен считать себя мобилизованным солдатом!»
Речь Долорес Ибаррури звучала в полной тишине, лишь изредка нарушаемой тихим стуком ставящегося на стол стакана или шипением зажигаемой спички. Слова Долорес резко диссонировали с нерешительным поведением губернатора, призывая отстаивать свою свободу с оружием в руках. Это воодушевляло слушавших ее людей и придавало им решимости!
«Все испанцы! На защиту республики, на закрепление победы, добытой нашим народом шестнадцатого февраля! Коммунистическая партия призывает вас всех на борьбу! Да здравствует Народный фронт!»
Окончание выступления Пассионарии было встречено бурными аплодисментами.
– Итак, какие будут мнения?
– дождавшись тишины в зале, поинтересовался секретарь местного комитета Народного фронта Антонио Ромеро.
– Все верно товарищ Долорес сказала!
– выкрикнул кто-то с места.
– Бороться надо!
– Бороться - это хорошо, - покивал Ромеро.
– Только наш губернатор по-прежнему отказывается выдавать добровольцам оружие. Да и сами эти добровольцы… Хорхе, Фидель, встаньте, пожалуйста!
– Да, товарищ Ромеро?
– со своих мест поднялись два молодых парня с военной выправкой, говорившей о том, что они только недавно вернулись с военной службы.
– Расскажите нам, как обстоят дела с ополчением?
– попросил Ромеро.
– Толпа, - покачал головой Фидель Санчес, огладив свою аккуратно подстриженную бороду.
– Добровольцы идут, но дисциплины у них никакой. Мы с Хорхе уже привлекли всех наших товарищей, кто хотя бы сержантом в армии служил, но толку все равно мало.
– Да и что можно сделать за два дня?
– согласился с товарищем Хорхе Молина, по армейской привычке щеголявший короткой стрижкой.
– Мы ведь только вчера начали формировать ополчение.
– Да все я понимаю, - махнул рукой Ромеро.
– Но вы все-таки постарайтесь хоть как-нибудь организовать ополченцев. Думаю, день-два у нас еще есть. А за то, что бывших сержантов привлекли, хвалю, правильно сделали.
– Постараемся, - кивнул Фидель.
– А я попробую еще раз поговорить с Торресом насчет выдачи ополченцам винтовок, - сообщил Ромеро.
Парни, действительно постарались, но сделать ничего существенного не успели. Двадцатого июля Антонио Ромеро сообщили, что артиллеристы гранадского гарнизона строятся в колонны и готовятся к выступлению. Ромеро сообщил об этом губернатору Торресу, а тот в свою очередь поспешил обсудить это с военным губернатором Кампинсом. Кампинс сперва заверил Торреса, что все в порядке, но затем решил все-таки съездить с проверкой в казармы артиллеристов, где с удивлением для себя обнаружил, что войска гарнизона примкнули к мятежу.