Кино, масоны и любовь
Шрифт:
Выйдя из комнаты, увидела вдалеке девушку, вытирающую двери, наверно кто — то из прислуги, и окликнула ее.
— Вы не знаете, где мне найти Кертиса?
Девчонка подбежала ко мне, как будто только и ждала моего появления, и уставилась на меня огромными карими глазищами.
— О — о–о — у! Мисс Вареску! Мистер Кертис внизу, разбирается с рабочими. У вас в комнате есть кнопка вызова, вы нажмите на нее, и он придет к вам.
Девчонка просто пожирала меня глазами, раскрыв свой хорошенький пухлый ротик.
— Я хотела позавтракать
— Так это вам на веранду. Мистер Брайс всегда завтракает на свежем воздухе. Давайте, я провожу вас, — предложила она.
— Давайте. Как вас зовут?
— Я Вероника. Я племянница мистера Хока. — И видя мой недоуменный взгляд, пояснила. — Ну, Кертиса. Кертис Хок — мой дядя с маминой стороны.
Миниатюрная, как фарфоровая статуэтка, с длинными черными волосами, она бежала передо мной, постоянно оглядываясь и болтая на ходу, объясняя расположение комнат, рассказывая о новом павильоне, который мистер Брайс строит на берегу океана, чтобы можно было оставаться там на ночевку.
— Красивая беседка и походная кухня там уже есть, вы сегодня увидите, мисс Вареску. А вот павильон для ночевок — это так романтично. Дядя как раз с рабочими и разбирается. Они должны были все сделать к приезду мистера Брайса, да что — то там у них не получается.
— А далеко ли до океана, Вероника?
— На машине минут пятнадцать. Надо только спуститься вниз по серпантину. Наш дом находится на плато, а океан внизу. Если пересечь небольшую площадку перед домом, вы его сверху и увидите.
Мы вышли на большую крытую веранду, вчера приветливо сияющую разноцветными огоньками. Она была красиво увита зеленью, полы, как, наверное, и везде здесь, покрыты итальянским серо — голубым мрамором, в мраморных же вазах и вазонах размещались декоративные растения, радующие глаз своей яркостью. Вероника подвела меня к добротному большому обеденному столу, благо место позволяло, и, увидев, что он пуст, всплеснула руками.
— Они ничего не принесли. Я пойду, скажу Луиджи, чтобы вам принесли поесть. Присаживайтесь, госпожа Вареску, я быстро.
— Подожди, Вероника, а как же мистер Брайс? Мне, наверное, будет лучше подождать его?
Она звонко рассмеялась:
— Мистер Брайс — ранняя пташка, он уже давно позавтракал и сейчас работает у себя в кабинете.
Она убежала.
Когда ж он спит — то? Какие мы все рабочие— рабочие, деловые — деловые. Немудрено, что все другие чувства атрофировались. Может он, просто не уверен в себе как мужчина? С таким— то графиком! Боится облажаться— точно. Гм — мм, но агрегат — то работает, в этом я убедилась. Меня посетила обида: пригласил и бросил на произвол судьбы, поручив слугам. Он что серьезно вчера воспринял мои слова, что мне достаточно общаться с Кертисом? Придется его сегодня в этом разубедить. Мало ли, что я ляпнула?
Я увидела торжественный выход. Впереди шел маленький чернявенький человечек в костюме повара, коим, наверное, и являлся, а за ним шествовала целая процессия —
Они считают меня алкоголичкой? Думают, что я буду пить вино на завтрак? Процессия приблизилась, и все, молча и споро, принялись выгружать принесенное на стол. Лишь итальянец, поставив свое блюдо под крышкой передо мной, решился вступить в беседу:
— Я — Луиджи, личный повар мистера Брайса. Я очень рад вас видеть здесь, мисс Вареску. Я и вся моя семья очень любим фильмы с вашим участием. Вы наша любимая актриса. И я, наконец, рад, что такой тонкий и чуткий человек оценит кухню Луиджи.
Он, жестом фокусника, снял крышку с того блюда, что принес, и я увидела свежие устрицы и половинки лимона и лайма. Закатив глаза, я мысленно застонала. Устрицы на завтрак! Я явно была не готова к такому гурманству. Окинув взглядом стол, я застонала громче — про себя, конечно. Не могла же я разочаровать всех этих людей! Никто не расходился. Поставив вынесенное на стол, они просто отошли в сторону и продолжали стоять, глядя на меня и улыбаясь.
А стол был заставлен вазами со всевозможными фруктами, несколькими изящными блюдами с тостами, мясной и сырной нарезкой. Три графина свежевыжатого и разного по цвету сока, истекали капельками конденсата. Тут же пристроились две бутылки вина — красного и белого. Я хмыкнула — вино было дорогим и уже открытым для дегустации, поэтому, если я от него откажусь, думаю, что кто — то не позволит портиться такому ценному продукту. А также на столе пристроились знаменитые сладости итальянской кухни, которые я не ела уже очень давно— тирамису с листиком мяты, панна — котта с клубникой и морковный кекс, щедро посыпанный сахарной пудрой.
— Спасибо вам, Луиджи, — запинаясь, произнесла я. — Мне тоже очень приятно познакомиться с вами. Надеюсь, что мы сможем стать добрыми друзьями.
Повар усиленно замотал головой.
Видя, что присутствующие тоже чего — то хотят, я попросила моего «друга Луиджи» представить нас друг другу. И всем пришлось пообещать общение «буквально в ближайшее время». Луиджи важно махнул головой, все присутствующие удались. Наступила самая тяжелая часть разговора:
— Луиджи, — заговорщицки тихим шепотом произнесла я, — у меня есть маленькая тайна, и мне хотелось бы поделиться ею с вами.
Польщенный итальянец приблизил свою голову максимально близко ко мне, и я ему призналась:
— Нам, актрисам, нельзя есть на завтрак ничего из того, что вы мне принесли.
Повар закатил глаза, как будто я убила его (красиво, кстати, умирал, подлец) и запричитал:
— О, мамма мия, мамма мия… Луиджи не вынесет такого удара. Луиджи так старался для любимой кинозвезды. Что Луиджи скажет дома, когда Бьянка спросит его: «Как, Луиджи, ты кормил мисс Вареску, нашу самую любимую актрису»? А Луиджи опустит глаза вниз и нечего будет ему сказать…