Кино с клубничкой

Ситникова Людмила

– Дай бог.

– Ката, я готова, можем ехать! – крикнула из прихожей свекровь.

В машине Розалия долго молчала, потом медленно, с расстановкой произнесла:

– Если было совершено убийство, тогда где трупы?

Катарина сама жаждала получить ответ на столь простой вопрос. Трупов нет, но существуют же люди, выдающие себя за Игнатовых, именно им и нужно адресовать вопрос.

Софья Перфильева напрямую замешана в этом деле, ведь именно с ней Ката разговаривала в Гамбурге, и именно Соня позвонила и настаивала на встрече. Предположение, что

женщина сама перерезала себе вены, не выдерживало никакой критики. Она ясно дала понять, что располагает нужной информацией, и хотела ею поделиться. Так зачем же тогда кончать жизнь самоубийством? Нестыковка. Ещe одна нестыковка, коих тут великое множество. Если удастся с ней поговорить, если она действительно решила рассказать правду, то…

– Почему ты молчишь? Я задала вопрос.

– У меня нет ответа.

– А когда он будет?

– Не знаю.

– Это тоже не ответ.

– Розалия Станиславовна, я буду вам благодарна, если вы смените тему.

Свекровь вздохнула.

– Если желаешь переменить тему, тогда скажи: ты собираешься покупать стиральную машину?

– Стиральную машину?

– Именно! Может, ты не в курсе, но всe грязное белье Наталья пока складывала в корзину. И она скоро развалится.

– Я думала, у нас есть машина.

– Думала она… И где, по-твоему, она прячется? Под кроватью?

Ката напрягла память. Она точно помнила: когда они покупали дом, Елизавета Викторовна говорила, что в коттедже имеется стиральная машина. Это запало Копейкиной в память, так как она сначала хотела привезти свою.

– Я займусь этим вопросом, как только будет время.

– Уж соблаговоли, пожалуйста, а то совсем грязью зарастeм.

В палату к Наталье женщины прошли с улыбкой на лице.

– Ну, как тут наша больная?

– Уже лучше, – тихим, слабым голосом откликнулась та. – Доктор говорит, через день можно выписываться.

– Мы вот привезли тебе фруктов. – Ката положила на тумбочку пакет.

– Не стоило беспокоиться, здесь хорошо кормят.

– Ага, конечно… рассказывай… – Розалия махнула рукой. – А то я не знаю, чем кормят в больницах…

– Хм, естественно, трeхмесячных рябчиков здесь не подают.

– Я смотрю, ты уже язвишь… Значит, действительно идeшь на поправку. К твоему сведению, у нас произошли ужасные…

– Розалия Станиславовна!

– Молчу, молчу.

– Что произошло? – Наталья напряглась.

– Не обращай внимания, – поспешила вставить Ката. – Просто Парамаунт опять чуть было не позавтракал Арчибальдом.

– Да, верно, – закивала, как китайский болванчик, свекровь, – но я его, паразита, засадила на целый день в кладовку.

Наталья засмеялась.

– Придeтся подвешивать клетку с Арчи под потолком.

Катарина пошатнулась.

– Катка, ты чего?

Копейкина молчала.

– Эй, Ката… Ты впала в транс? – Розалия провела рукой перед глазами невестки.

– Господи…

– При чeм здесь Господь?

– Розалия Станиславовна, вы не будете возражать, если я сейчас уеду? Вам придeтся возвращаться домой на

такси.

– Езжай. А что случилось-то?

– Я увидела свет в конце тоннеля.

– Что?

Ката уже скрылась за дверью палаты.

– Чего она увидела?

– Свет. В конце тоннеля.

– Господи Иисусе… – Розалия перекрестилась. – Иногда мне кажется, что там не все дома.

– У кого?

– Да у Каты в голове, мать твою! Что ж ты такая бестолковая…

Из больницы, где лежала Наталья, Ката поехала в больницу, в которую отвезли Соню, искренне надеясь, что женщину удалось спасти. Но надежды не оправдались. Там ей сообщили, что Софья Перфильева умерла в машине «Скорой помощи» – женщина потеряла слишком много крови. Тело Сони перевезли в морг, похоронами занимается супруг Перфильевой.

Выйдя на улицу, Ката села на скамейку. Кружилась голова, хотелось спать, да ко всему прочему новоявленную мисс Марпл почему-то начало подташнивать.

Что ж, ситуация резко изменилась… Катарина посидела-посидела, а потом запрыгнула в машину и помчалась к Марии.

Влетела в подъезд и, не тратя времени на ожидание лифта, понеслась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. За дверью квартиры Перфильевой царила тишина, на звонок никто не открывал. Копейкина решила дождаться сваху, чего бы ей это ни стоило. Пусть хоть ураган, хоть землетрясение начнется, пока она с ней не переговорит – не сдвинется с места, и точка.

Ката села в «Фиат» и включила радио.

Примерно час спустя Катарина стала свидетельницей следующих событий. Шустрый мальчуган, на вид лет десяти-одиннадцати, подбежал к идущей по тротуару женщине и, выхватив у той из рук сумочку, рванул на детскую площадку. Потерпевшая закричала и кинулась за малолетним воришкой, но, поскользнувшись, упала. Копейкина быстро вышла из машины и догнала юного негодника.

– А ну стой, паршивец! Ты что ж такое творишь?

Пацан стал вырываться.

– Помогите! – все кричала женщина. Наконец увидела, что мальчишку поймали, и подбежала к Копейкиной.

– Ах ты, паразит! Маленький ублюдок! Надо немедленно вызвать милицию! Такой сопляк, а уже ворует… Тюрьма по тебе плачет!

Ката протянула ей сумку.

– Спасибо вам большое, – рассыпалась в благодарностях женщина. – Всe произошло так внезапно, я даже не поняла что к чему. Надо милицию вызвать. У вас есть с собой телефон?

– Тeтенька, отпусти, – заныл парнишка.

– Ишь ты, какой шустрый, отпусти его… Как сумки у людей таскать, так смелый, а как до милиции дело, сразу отпусти… Нет уж, голубчик, не выйдет. Так у вас есть телефон?

Ката посмотрела на паренька: рваные потрепанные джинсы с протeртой, не для модного шика, дыркой на коленке, грязная рубашка с короткими рукавами, на ногах старые кроссовки, которые давно просились на помойку…

– Я сама работаю в милиции, – выпалила Копейкина.

– Да? – обрадовалась тeтка. – Как хорошо! Вот вы и разберитесь с ним, накажите по полной программе, чтобы в следующий раз неповадно было.