Кинжал Гая Гисборна
Шрифт:
Йован только сейчас заметил, что из повреждения на стволе течет не древесный сок. Уж точно не чистый древесный сок. Секундой ранее он случайно дотронулся до этой жидкости, и теперь его пальцы были испачканы чем-то тёмным, с тяжёлым запахом крови, вместе с которым чувствовалась и сладковатая примесь. На ощупь жидкость была липкой и горячей, а последнее, безо всяких сомнений, не свойственно нормальным растениям.
Взглянув на заруб, Йован обнаружил, что она выплёскивается толчками. Это было похоже на артериальное кровотечение. Хотя в темноте и сложно было разглядеть рану как следует, ему показалось, что
«Твою ж мать, оно бьётся!»
Он с силой ударил топором по руке Тука, не отрубив её полностью, но, по крайней мере, заставив отпустить, и прижался ухом к стволу. Но из-за шума вокруг не было слышно, где именно стучит сердце. Быстро оглядевшись, Йован увидел, что оба мертвеца всё ещё пытаются справиться с Гаем и на них направлено всё внимание Робина.
— Так, ладно, я мелочь метр шестьдесят пять ростом… — пробормотал он. — Значит, мне удобно всунуть сердце где-то на уровне груди, примерно здесь… А вот с какой стороны — хрен его знает. Может, по центру?
Гай определённо начал рубить слишком низко, собираясь сперва повалить дерево и только потом осознать, что такой подход не особо эффективен. Впрочем, наносить удары на нужном уровне было бы сложнее, а по-настоящему эффективной здесь была бы хорошая бензопила.
Йован торопливо осматривал ствол, пытаясь понять, откуда следует подступиться.
— Робин ведь должен был оставить какую-то метку на случай, если понадобится забрать сердце, верно? — спросил он вслух. Тук внимательно слушал, слегка склонив голову.
Никаких меток на дубе не было видно. Йован осторожно выглянул, чтобы взглянуть на другую его сторону, но и там ничего не заметил.
Ружьё Гая отлетело в сторону, брошенное Маленьким Джоном.
— Кинжал, принеси мне кинжал! — закричал Робин.
Времени больше не было, кроме жалких пяти-десяти секунд, которые требовались великану, чтобы отнять клинок.
«Святая корова, помоги!» — взмолился Йован, мысленно преклоняя колени перед священным животным, почему-то представшем в воображении в тушёном виде.
Его взгляд упал на небольшой узловой вырост, находящийся чуть выше предполагаемого уровня. Задержав дыхание и постаравшись абстрагироваться от окружающих звуков, он прислушался. Стука не было слышно.
Вдруг холодная рука прикоснулась к его плечу. Это был Тук, сообразивший что-то, по своему обыкновению, только через несколько минут. Ещё пару раз ткнув пальцем уже обернувшегося Йована, монах указал наверх.
— Далек меня застрели! Гай, оно там, в дупле!
Это сразу было видно по стеблям густого плюща, которые вырастали прямо из отверстия в стволе. Сердце было найдено, вот только единственный человек, который мог его пронзить, сейчас из последних сил старался не дать Джону завладеть клинком.
Раздался яростный рык, полный бессилия и отчаяния. Оглянувшись, Йован увидел кинжал в руках великана. К нему приближался Уилл, неловко переставляя сгнившие ноги, а Робин следил за движениями мертвецов с торжествующей улыбкой.
Глава XXVIII. Сердце Робина
Йован со вздохом опустился на корень, обреченно глядя на итог неравного сражения. Итог этот был весьма удручающим: Маленький Джон прижал Гая к земле, не давая пошевелиться, и ждал, пока другой
Что-то негромко прошелестело рядом. Увидев третьего мертвеца, Йован не сразу понял, что это Тук бросился вперёд, опережая Скарлета. Когда тому оставалось сделать всего три-четыре шага, монах схватил кинжал.
Лицо Гуда ничуть не изменилось — он не сомневался в преданности своего слуги. Однако мертвец быстро повернулся и швырнул клинок Йовану, прежде чем Робин успел понять, в чём дело и отдать приказ.
— Твою ж!
Разбойник ошарашенно перевёл взгляд с Тука на Йована, который не слишком удачно поймал кинжал за лезвие и получил глубокий порез на всю ладонь.
— Беги! — закричал Гай.
Спешное отступление теперь было неплохим способом выйти из ситуации с наименьшими потерями. При условии, что удастся сбежать от разбойников через заколдованный лес. Ганнибал куда-то исчез, то ли испугавшись мертвецов, то ли увлекшись какими-то важными собачьими делами. Ждать пса было некогда, как и взвешенно оценивать положение. Поэтому Йован просто кинулся прочь.
Но далеко он не убежал — следом помчались Маленький Джон и едва не рассыпающийся на ходу Уилл, подгоняемые отчаянной бранью Робина. Великан в несколько прыжков преодолел это жалкое расстояние и схватил неудавшегося беглеца за шиворот. Кинжал со звоном упал на камни, сверкнув металлической рукоятью…
Йован не удержался от изумленного возгласа. Это был не тот клинок!
В ту же секунду огромные лапы Джона отпустили его. Мертвец бросился назад, но было уже поздно — Гай одним махом взобрался на низкую ветку дуба и всадил в дупло настоящий кинжал.
В следующее мгновение будто какая-то сила остановила разбойников, заставив их замереть на полушаге. Они безжизненно опустили руки и застыли, глядя в землю.
Робин рухнул на колени. Под ним затрещали сухие листья, будто исчезла магия, делавшая бесшумным каждое его движение. В ту же секунду пропал и холод. От резкого перепада температуры у Йована закололо в пальцах, лицо окутало жаром… Но вместе с этим появилось и странное ощущение, что магия вовсе не иссякла, а словно сгущалась вокруг Робина, неподвижно стоявшего на коленях с окаменевшим лицом и стеклянными глазами. Это чувство становилось всё сильнее, и, хотя единственным, что с виду изменилось в лесу, был небольшой ветерок, возникший с уходом холода, в мыслях Йовану удивительно ясно представились потоки, несущиеся со всех сторон, чтобы сойтись в одной точке.
Краем глаза он заметил какое-то движение и, взглянув в эту сторону, чуть не вскрикнул от страха. Тела мертвецов стремительно восстанавливались. Бледнели трупные пятна, исчезали повреждения, радужные оболочки глаз начали приобретать цвет. Будто преодолевая окоченение, зомби одеревенело двинулись к Робину. Не сделав и пяти шагов, Уилл свалился в сколькую грязь у ручья и затрепыхался в попытках подняться, Тук наткнулся на него и остановился, похоже, не понимая, как обойти препятствие. Только Маленький Джон продолжал упорно идти вперёд. Его лицо почти полностью утратило синеву, изъяны на коже заросли. Взгляд великана становился осмысленным, губы зашевелились.