Кинжал Гая Гисборна
Шрифт:
Он потряс головой и быстро пошёл вперёд, считая шаги, чтобы не думать о мертвецах, которые могли караулить его за любым углом. Но чем дальше он отходил от дома Шерифа, тем сильнее становился страх.
«Может быть, зря я ушёл? Вдруг вдова меня не пустит переночевать?»
Поблизости что-то зашуршало, и Йован замер, с ужасом глядя туда, откуда слышался звук. Но это оказался лишь полиэтиленовый пакет, который медленно полз, движимый слабым ветром.
«Шериф же перебил всем разбойникам ноги, значит, они пока не смогут на меня напасть», —
Когда впереди показался чёрный силуэт дома вдовы, в котором не горело ни одного огонька, Йован побежал, кривясь от резко усилившейся боли в ногах.
Он постучал в калитку и негромко позвал:
— Откройте, пожалуйста, это я, Йован.
Старушка ему не ответила, тогда он постучал сильнее и сам испугался этого звука, который могла услышать не только вдова.
Где-то за домом заблеяла разбуженная коза, и тогда в одной из комнат наконец зажёгся свет.
Через несколько минут дверь дома медленно приоткрылась: старушка выглянула наружу.
— Мой мальчик! Что случилось? — она всплеснула руками и поковыляла к калитке так быстро, как позволяли почти окостеневшие ноги.
В гостиной за чаем с неизменными булочками, после того, как царапины были обработаны и перевязаны, Йован рассказал ей всё произошедшее. Вдова слушала внимательно, иногда охая, вздыхая и осуждающе качая головой.
— Шериф ужасно с тобой поступил, — кивнула она. — Пойти на такой риск… Разбойники могли разорвать тебя за мгновение!
— Только вот один из них сам оказался разорван на моих глазах. Не особо приятная сцена.
Йован поморщился, вспомнив отвратительный звук отрываемой головы. Даже сейчас, когда перед ним лежала ароматная выпечка, ему казалось, что он чувствует запах мертвечины.
— Наверно, это был Уилл Скарлет, — сказала вдова, — самое первое и самое неудачное творение Робина Гуда.
— Честно говоря, мне глубоко наплевать, кто они и что они. Я только хочу побыстрее уехать отсюда.
— Понимаю, — старушка вздохнула, устало прикрыв веки, на которых совсем не было ресниц. — Мой сын приедет не позднее, чем послезавтра, и я уж попрошу отвезти тебя сразу же.
— Бобби ваш сын?
Вдова улыбнулась, не открывая глаз.
— Да… Не такой любящий, как хотелось бы, но всё равно горячо любимый. Он уже давно ко мне не заглядывает и сам всё меньше радуется, когда я его навещаю…
— Мне жаль, — буркнул Йован, совершенно не желающий слушать дальше о семейных проблемах вдовы. К счастью, она это поняла и, едва его чашка опустела, встала из-за стола.
— Ты, должно быть, очень устал. Сейчас я тебя устрою.
Все в доме старушки, в отличие от комнат Шерифа, содержалось в чистоте, несмотря на её дряхлость и слабость. Хоть она и передвигалась с трудом, но все же как-то умудрялась и вытирать пыль со всех поверхностей, и мыть пол, и чистить стекла, и даже не давать паукам оплести потолки.
В одной из комнат Йован заметил упитанного рыжего
— Лучший крысолов во всей деревне, — гордо сказала вдова. — Я попросила Бобби привезти ему самочку. Этот род должен продолжаться, но только не с драной кошкой Браунов, хоть она и единственная в деревне. Нет, мой красавец заслуживает пару поприличнее.
Йован с тоской подумал о своей кошке, которую мама принесла ещё пять лет назад маленьким писклявым котенком. Это едва стоящее на тонких лапках существо за несколько месяцев вымахало в огромную пушистую зверюгу.
«Они бы понравились друг другу», — мысленно усмехнулся он.
Когда вдова пожелала ему спокойной ночи и побрела в свою комнату, Йован поманил кота на кровать, но тот лишь презрительно сверкнул глазами, не двинувшись с места.
Раздеваясь, он увидел на теле пугающее количество ссадин, которые сразу начинали болеть и чесаться по мере обнаружения. Весь левый бок был в синяках от падения на камни возле ручья, пропитанные кровью носки с трудом отодрались от натертых и сбитых стоп, от чего ранки снова открылись.
— Если не умру от потери крови, то от сепсиса точно, — проворчал Йован, открывая антисептик из походной аптечки.
Запах спирта привлёк кота, который, впрочем, был слишком горд, чтобы показать свою заинтересованность. Медленно, будто гуляя, почти нехотя, он вошёл в комнату, придирчиво осмотрел стену и уселся в метре от источника запаха, глядя в противоположную сторону.
Йован протянул ему открытый флакон. Кот осторожно понюхал содержимое и облизнулся.
— Мр-р-р! — потребовал он.
— Ну уж нет, спаивать я тебя не буду.
Он угрожающе распушился и двинулся вперёд, не отводя жёлтых глаз от антисептика.
Йован поднял флакон над головой.
— Значит так, алкоголик. Заключим сделку: я даю тебе немного спирта, а ты за это спишь всю ночь со мной. Согласен?
— Мр-р-р-р!
Кот слизнул выпрошенные капли и мгновенно подобрел, сощурился и замурлыкал. Йован осторожно обхватил его за толстые бока и поднял на кровать, кот было дёрнулся спрыгнуть, но он удержал его за загривок. Устроив толстяка под боком, он натянул одеяло до подбородка и закрыл глаза.
Заснуть никак не получалось. Несколько часов Йован ворочался, но не мог найти удобную позу: то болела спина, то затекала рука, то ныла шея. В конце концов возмущённый кот соскочил на пол, оставив беспокойного соседа по кровати в одиночестве.
Под утро, когда в окне посветлело, Йован вылез из постели, не уверенный, спал ли он хотя бы полчаса.
Боясь разбудить вдову, он решил пока не выходить из комнаты и сел возле окна, бесцельно глядя наружу.
В ещё полутёмном саду копошились какие-то мелкие птицы. Они шуршали в разросшихся кустах и негромко чирикали, мелькая маленькими, почти незаметными тенями. Но когда небо порозовело, в курятнике истошно закричал петух и птицы мгновенно исчезли.