Кинжал Гая Гисборна
Шрифт:
«Такого просто не может быть…» — проговаривал он про себя уже десятый раз.
Вдова, старая, хромая и еле держащаяся на ногах? Вдова, бросившаяся против толпы, чтобы защитить его? Единственный человек, которому он безоговорочно доверял с самого начала?
«Невозможно!»
«Ещё как возможно, — тут же возразил он самому себе со всей горечью, на который способен внутренний голос. — Вот это настоящая классика жанра. Предателем оказывается тот, от кого меньше всего ждёшь чего-то подобного».
Глаза заболели от
«Давайте я просто сдамся? — взмолился он неизвестно кому. — Игра окончена, я заработал ноль очков и с позором возвращаюсь домой. Пожалуйста!»
Неизвестно кто ожидаемо не ответил.
Появилось странное чувство, будто дом пуст. Позвякивание посуды на кухне казалось механическим звуком, к которому не причастен человек, негромкие голоса Энни и Оуэна — всего лишь записью. Только мистер Пушистая Попка коротко мяукнул и потёрся об руку, убедив в своей реальности.
— Ну и долго я буду ждать? — раздался досадливый голос.
Йован поднял голову и непонимающе уставился на Гая, стоящего в дверях.
— Идёшь или как?
Гисборн мотнул головой, давая знак следовать за ним, и направился вверх по лестнице. Йован вскочил, чуть не повалив стул, и поспешил его догнать. Однако, к его удивлению, тот свернул в коридор второго этажа, явно не собираясь выходить на крышу.
— Туда не стоит, — осторожно шепнул Йован, указывая глазами на спальню Марион. После того, как они сами пригласили вдову внутрь, та, вероятно, могла подслушать всё, что в ней происходит.
Как ни странно, Гай не стал возражать и толкнул дверь, ведущую в другую комнату.
— Можно говорить здесь. Но только шёпотом.
— А вдруг узнает?..
Ещё толком не высказанные опасения тут же были перебиты.
— Не узнает. Она на кухне, готовит тесто.
Йован растерянно поднял глаза на Гая, который в ответ смотрел на него с терпеливым ожиданием. Однако с каждой последующей секундой терпеливости в его взгляде становилось вдвое меньше.
— Ты ведь хотел сказать, что разоблачил колдуна? — не выдержал наконец Гисборн и, получив ответ в виде заторможенного кивка, продолжил:
— Я тоже в курсе: это вдова. Теперь она думает, что находится вне подозрений, поэтому мы можем действовать свободнее.
— Подожди, не так быстро, — попросил Йован, чувствуя, что у него окончательно заехали шарики за ролики. — Ты понял это по кроссвордам? Может, на самом деле всё не так?
— А тебе не казалось странным её поведение? — хмыкнул Гай. — Она одна встала на нашу сторону, когда все остальные были околдованы. Именно ей мы рассказывали о своих планах, которые впоследствии успешно проваливались.
— Но если она колдунья… Почему допустила смерть Шерифа? А Бобби? Он же её сын!
Гисборн криво усмехнулся, однако эта усмешка была слишком
— Не думаю, что они с Бобби вообще родственники. Похоже на очередное внушение. Отсутствие сыновьей привязанности это доказывает. Вызвать долгую любовь очень сложно, вдова не стала так себя утруждать. Что же касается Шерифа… Его гибель действительно невыгодна. Вряд ли вдова хотела этого. Координировать каждое действие человека — непосильная задача. Даже такая могущественная колдунья не может всё контролировать, а только направляет события.
Закончив это объяснение, он предостерегающе поднял палец и прислушался. На кухне шумела вода и временами раздавались голоса, в коридоре же до сих пор было пусто. Убедившись, что никто не стоит под дверью, Гай вернулся к разговору.
— Благодаря оберегам стало понятно, что вдова опаивает нас зельем, которое позволит ей с большей лёгкостью менять воспоминания.
— Зельем? — не сразу понял Йован, но едва Гисборн открыл рот, чтобы оценить его мыслительные способности, до него дошло: — А-а-а, чай! Точно же… Как я сразу об этом не подумал…
Видимо, его лицо выглядело таким расстроенным, что Гай не стал ворчать и даже сочувственно похлопал по плечу. Этот вполне безобидный почему-то привёл Йована в ярость. Он скинул руку со своего плеча и зашипел, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос:
— Ну и какого результата ты ждёшь? Я должен грустно вздохнуть и смириться с тем, что вдова — наш враг? Или сперва поплакать в твоих объятиях, а потом смириться?
Ошарашенный такой внезапной агрессией, Гисборн отступил на шаг. Йован, напротив, двинулся на него.
— Может ты за свою жизнь и потерял то жалкое подобие сердца, что у тебя было, но даже если так… Чёрт!
Он со злостью пнул шкаф, надеясь, что звук не выйдет слишком громким, но промахнулся, задел хлипкую ножку и едва не упал вместе со всей двухметровой громадиной. К счастью, Гай успел и остановить кренящийся на бок шкаф, и подхватить Йована за ворот рубашки.
— Шварценеггер хренов, — пробурчал тот, принимая устойчивое положение. — Это вообще-то был хитрый план: проломить пол и убить вдову гардеробом. Как Злую Ведьму Востока домиком.
Устало закатив глаза, Гисборн посоветовал:
— Ты лучше ножку поставь на место.
Когда шкаф был окончательно спасён от падения, а агрессия поубавлена, они присели на кровать, основание которой тут же осело с громким скрипом. В воздух поднялась густая пыль, заклубилась, будто рой мелких насекомых, не кусачих, но способных, по крайней мере, защекотать до смерти. Йован старательно помахал перед собой руками, а потом и небольшой подушкой, лежавшей в кресле неподалёку. Однако от этого количество мелких частиц только прибавилось. Из-за них слезились глаза и чесалось в носу.