Кинжал и монета. Книга 2. Королевская кровь

Абрахам Дэниел

– Получил письмо от брата? Какие вести с севера? – спросил Доусон.

Джорей, вздрогнув, спрятал письма за спину – ни дать ни взять поваренок, которого застали с липкими губами и с банкой меда в руках. Лицо вспыхнуло, будто его отхлестали по щекам.

– У него все хорошо, отец. Говорит, что в морозы не потеряли ни одного корабля, скоро выйдут в плавание. Может, даже уже вышли.

– Все как надо, – ответил Доусон. – Я виделся с тем болваном из Астерилхолда.

– И что же?

– Возьмусь потолковать с Симеоном

насчет их встречи. Болван заодно спросил, не переговоришь ли ты с Паллиако. Видимо, считает, что слова Гедера способны утихомирить мстительность, царящую в головах.

Джорей кивнул. С опущенными глазами он очень походил на мать. У Клары тот же овал лица, та же сдержанность. Мальчику повезло их унаследовать.

– Ты пообещал, что я поговорю?

– Я пообещал поговорить с тобой, – ответил Доусон. – Ты ничем не связан.

– Спасибо. Я подумаю.

Доусон прислонился к стене. В окно влетел воробей, сделал круг-другой под узким куполом и вновь исчез в порывах ветра и клубах пыли.

– Тебе претит война или разговор с новым бароном Эббингбау? – спросил Доусон.

– Мне не хочется воевать без необходимости, – ответил Джорей.

Перед первой кампанией он разрывался между волнением и радостью. Военный опыт вытеснил и то и другое.

– Однако, если придется, мы выступим. Вот только Гедер… Не знаю…

Доусон увидел, как в лице сына на миг отразились тени Ванайев. Города, сожженного Гедером Паллиако. Легко забыть, что Паллиако способен на массовое кровопролитие. Джорей, видимо, не забыл.

– Я понимаю, – произнес Доусон. – Делай, как считаешь нужным. Я доверяю твоему решению.

По непонятной ему причине румянец на щеках Джорея заиграл снова и даже усилился. Сын кашлянул и отвел глаза.

– Барриат прислал мне письмо, – сказал он. – То есть еще одно, внутри своего письма. Оно от лорда Скестинина. Официальное представление, для знакомства с Сабигой. С его дочерью.

Охвативший Джорея трепет был столь же явным, сколь и необъяснимым.

– Вот как? – отозвался Доусон. – Официальное представление, говоришь? Гм… Ну, если тебе такое знакомство не нужно, всегда можно сказать, что письмо затерялось…

– Я сам об этом просил. Чтобы прислали письмо.

– А! – выдохнул Доусон. – Что ж… Значит, хорошо, что ты его получил. Да?

Джорей взглянул на отца, в глазах отразилось удивление.

– Да, – ответил он. – Наверное.

На миг повисла неловкая пауза, затем Доусон кивнул, повернулся и начал спускаться по узкой винтовой лестнице, едва не задевая лбом каменные ступени. Внутри у него засело неприятное чувство, будто он только что даровал родительское благословение непонятно на что.

Жена, разумеется, все поняла мгновенно. Стоило Доусону лишь упомянуть дочь лорда Скестинина, как брови Клары поползли вверх.

– Боже милостивый! – воскликнула она. – Сабига Скестинин? Кто бы мог подумать!

– Тебе о ней что-то известно?

Клара

отложила шитье, вынула изо рта глиняную трубку и теперь сидела, постукивая чубуком по колену. Запах сирени, проникающий сквозь открытое окно супружеской спальни, смешивался с запахом табака.

– Умненькая девочка. Очень хорошенькая. Насколько я понимаю, мягкого нрава, но ты ведь знаешь нынешних девиц – лгут искуснее любого банкира. А главное, она не бесплодна.

Замешательство Доусона разом схлынуло, он присел на край своей кровати. Клара вздохнула:

– Два года назад Сабига родила мальчика неизвестно от кого. Дитя воспитывается в Эстинпорте у одного из вассалов семьи. Все очень старательно делают вид, что оно… то есть сын не существует, но каждый, разумеется, знает. Подозреваю, что лорд Скестинин с удовольствием рассылает письма-представления всем, в чьих жилах есть хоть капля аристократической крови.

– Ну уж нет! – заявил Доусон. – Ни за что. Я не позволю моему сыну рядиться в чужие обноски.

– Девушка не плащ, дорогой мой.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

Доусон встал. Как он раньше не понял? Почему не догадался по смущению Джорея, что девица порочна? Да еще заявил сыну, что получить письмо – хорошо!

– Пойду отыщу Джорея и положу этому конец, – сказал он.

– Не надо.

Доусон повернулся в дверях. Клара по-прежнему сидела, не глядя на него. Мягкое округлое лицо, идеальные губы в форме розового бутона, тронутые улыбкой. В льющемся на нее потоке света она казалась… нет, не юной, как прежде. Еще лучше, чем юной. Нынешней. Настоящей.

– Любовь моя, но ведь если Джорей…

– До ближайшего случая, когда он с ней сможет увидеться, еще много недель. Спешить некуда.

Доусон отступил на шаг от порога, сам этого не заметив. Клара вновь ухватила черенок трубки губами и затянулась; дым вырывался из ноздрей, будто она была драконом в теле женщины. Когда заговорила, голос лился легко и обыденно, однако она не сводила глаз с Доусона:

– Насколько помню, я была не первой, с кем ты делил ложе. Ты ведь отлично знал, что делать в мою первую ночь.

– Она женщина. Это совсем другое дело.

– Видимо, да, – ответила Клара с меланхоличной ноткой. – И все же любая из нас иногда может стать слишком смелой. Я не задумываясь уступила бы тебе за месяцы до законного часа, мы оба это знаем.

Тело Доусона встрепенулось независимо от его воли.

– Ты пытаешься меня отвлечь.

– И мне это удается, – подтвердила Клара. – Если Сабиге не хватило осторожности и везения, это не значит, что она злодейка. Или плохая жена. Не спеши, я попробую о ней разузнать, когда вернемся в Кемниполь. Лорд Скестинин может стать отличным союзником, если Джорей вытащит из бесчестия его оступившуюся дочь. И к тому же, дорогой, бывает, что дети попросту влюбляются друг в друга.