Кинжал и монета. Книга 2. Королевская кровь
Шрифт:
– Это вряд ли, – возразила Санна. – Иссандриан не так уж дальновиден, он мог водить компанию с предателями, но льва узнает издалека.
– Ну, мне-то это знать неоткуда, – ответил Гедер.
Выражение лица Санны побуждало улыбаться, и противостоять этому было трудно.
– То есть… Да, наверное, узнает.
Он изобразил пальцем коготь, поскреб им воздух и прорычал:
– Гр-р-р!
Санна от смеха склонилась чуть ближе к нему. От нее пахло розовой водой и мускусом. Ее пальцы задели рукав Гедера, и у того перехватило дыхание.
– Пить ужасно хочется. А вам? –
– И мне, – ответил Гедер чуть ли не раньше, чем понял смысл вопроса.
– Серибина!
– Да, госпожа? – отозвалась тралгутка.
– Ступай принеси нам воды.
– Хорошо, госпожа.
«Она ведь компаньонка!» – чуть не выпалил Гедер, но вовремя прикусил язык.
Он остается наедине с девушкой. Дочь аристократа откровенно устраивает дело так, чтобы несколько минут побыть с ним наедине, да еще в его доме! Порыв физического возбуждения чуть не застал его врасплох; пришлось жестко закусить губу, чтобы не поддаться. Тралгутка, бесстрастная и величественная, как мачтовый корабль в океане, направилась к двери, Гедера разрывало между желанием дать ей уйти и желанием остановить.
Все решилось помимо его воли.
– Милорд, извините за вмешательство, – возвестил мажордом, появившийся на пороге за миг до того, как тралгутка дошла до двери. – Прибывший сэр Дарин Эшфорд просит минуту вашего времени.
– Эшфорд? – переспросила Санна удивленно. Голос зазвучал серьезнее, будто говорила совсем другая женщина; кокетливый взгляд сменился уважительным. – Я не знала, что посол бывает в вашем доме.
– Уступка, – выдавил Гедер. Слова почему-то застревали в горле. – Другу.
Прекрасное лицо застыло, и Гедер то ли увидел, то ли вообразил, что в глубине черных глаз отражаются какие-то подсчеты.
– Ну что же, – заключила девушка, – не стану отвлекать вас от государственных дел. Лишь пообещайте еще раз, что будете на отцовском празднике.
– Буду, – выговорил Гедер, поднимаясь с дивана вслед за ней. – Обещаю. Приеду.
– У меня есть свидетели, – засмеялась Санна Даскеллин, указывая на слуг.
На прощание она вновь протянула руку, к которой Гедер мягко прикоснулся губами.
– Я вас провожу, – сказал он.
– Как мило с вашей стороны, барон Эббингбау, – ответила она, беря его под локоть.
Вместе они вышли через заднее крыльцо на широкие каменные ступени, ведущие к карете – старомодному экипажу, который тащили лошади, а не рабы. Гедер, проникнутый досадой пополам с облегчением, предоставил Санну заботам лакеев и теперь смотрел, как она, усаживаясь на сиденье, исчезает за каскадом кружев. На него вновь накатил запах роз и мускуса – то ли обман чувств, то ли необычайно острое воспоминание. Копыта застучали по внутреннему двору. Гедер, глядя вслед карете, наткнулся глазами на дом Куртина Иссандриана; по спине прошел холодок.
– Вы играете в опасную игру, милорд, – произнес сзади незнакомый голос.
На крыльце стоял первокровный со светло-каштановыми волосами и открытым, бесхитростным лицом. Кожаную поверхность охотничьего костюма и шерстяной плащ сплошь покрывала вышивка – на первый взгляд скромная, но, присмотревшись, Гедер понял, что
– Милорд посол, – приветствовал его Гедер.
Эшфорд кивнул, однако взор его был устремлен вперед. Во внутренний двор.
– Дочь лорда Даскеллина, да? Красавица. Помню, в первые дни при дворе она казалась неловкой и угловатой. Поразительно, как меняется женщина за три года.
– Она приезжала с поручением от отца, – объяснил Гедер, словно подыскивая оправдание, хотя толком даже не знал, в чем ему оправдываться.
– Конечно. За ней будут и другие. Барон без баронессы – явление редкое и ценное, а опекунская должность при наследнике трона предполагает не меньше престижа, чем собственно опекунства. Может, даже больше. Будьте осторожны, иначе вас женят раньше, чем вы успеете понять на ком. – С губ Эшфорда не сходила чарующая улыбка. – Кстати, принц сейчас у вас?
– Нет, – ответил Гедер. – Я счел неразумным держать его так близко, когда вы здесь.
На лице посла отразилось нечто вроде досады.
– Что ж, для меня это дурной знак. Затруднительно обращаться к вам за помощью, если вы уверены, что я убийца.
– Я этого не говорил.
– Зато показали это действием, – заметил Эшфорд. – И это, лорд-протектор, весьма соответствует вашей репутации. Не войти ли нам в дом?
Гедер предпочел не вести его в ту же гостиную. Позволить этому человеку – лицу и голосу Астерилхолда – находиться в комнате, где до этого сидела Санна Даскеллин, значило бы осквернить то, чем Гедер теперь дорожил. Поэтому гость был препровожден в тот самый кабинет, где Фелдин Маас убил собственную жену Фелию и заодно пустил прахом тщательно продуманный секретный план объединить Антею и Астерилхолд. По достоинству оценить такой выбор комнаты Эшфорд, разумеется, не мог. В отличие от Гедера.
Гедер занял широкое кресло, предоставив Эшфорду обитую тканью скамью. Мальчик-слуга принес два стакана и графин смешанного с водой вина, наполнил стаканы и ушел, не произнеся ни звука и не получив ни слова от присутствующих.
Эшфорд отхлебнул первым.
– Благодарю, что согласились со мной повидаться, лорд Паллиако, – начал он. – Я бы понял и ваш отказ.
– За вас просил Джорей Каллиам.
– Да. Я слыхал, что вы друзья. Вместе служили в Ванайях под командованием Алана Клинна, если не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь.
– Клинн, Иссандриан, Маас. Известная триада, и Фелдин Маас единственный, кого тем летом не выдворили из Кемниполя. Вместо этого король Симеон выслал Доусона Каллиама.
– К чему вы клоните?
Эшфорд, уязвленный, подался вперед, держа стакан кончиками пальцев.
– Король Симеон прекрасный человек, – сказал он. – В этом нет сомнений. Король Леккан – тоже. Однако ни один король не может быть лучше своих советников. Если бы Симеон в те времена знал то же, что знает сейчас, Доусона Каллиама не отправили бы в ссылку, а Фелдину Маасу не позволили бы остаться. Симеону нужны хорошие люди, мнению которых можно следовать. Такие люди, как вы и Каллиам.