Кинжал-предатель: Из секретной книги Джона Вильсона
Шрифт:
Поль Эшлэнд протянул свою руку и воскликнул:
— Я обещаю вам это! Будьте со мной откровенны.
Незнакомец не сразу ответил.
— В одной из узких глухих улиц, 71-ой, находится клуб, состоящий в настоящее время из пяти членов, под названием «Мементо мори»!
— «Мементо мори»?! Это значит «помни о смерти!».
— Совершенно верно, — заметил незнакомец. — Собрание несчастных есть не что иное, как клуб самоубийц.
Поль Эшлэнд удивленно спросил:
— Клуб самоубийц?! Что это такое? Какие цели преследует он?
— Это я
Каждый из них покончил с жизнью и находить удовольствие особого рода сходиться время от времени с такими же несчастными, как он сам.
Этот клуб существует уже давно и состоит из множества членов, которые теперь лежать в могиле.
В настоящее время я состою председателем этого клуба. Я состою членом уже два года и до сих пор мне не суждено вынуть жребий в виде черной нули, чтобы удалиться из этого мира.
— Черную пулю? — спросил Поль, побледнев.
— Да, черную пулю. В нашем клубе существует правило еженедельно вынимать жребий, и кому достанется черная, а не белая пуля, тот должен покончить с собою в продолжении двадцати четырех часов. Я могу вас уверить, что каждый из присутствующих членов желает вынуть черную пулю, и лишь те вступают в наше общество, кто окончательно покончил все счеты с жизнью, но нашим членам строго запрещено покончить с собою, не вытащив предварительно черной пули. Но не только самоубийство служит нам целью, нет, мы преследуем еще и благородные цели. Наша обязанность отвратить тех от самоубийств, которые пришли к тому из-за нужды, и мы снабжаем их тогда деньгами, чтобы предотвратить катастрофу. Представьте себе бедняка, влюбленного в богатую девушку, который не смеет назвать ее своею за неимением средств. Таким мы помогаем деньгами, а фонды доставляет каждый член, завещая все свое состояние клубу.
Наша цель не вербовать только новых членов, а, напротив, отговаривать людей от самоубийств; лишь тогда, когда денежная помощь бессильна, мы принимаем к себе членов из этих несчастных. Вы именно такой несчастный и есть — вы богаты, деньги вам не помогут.
С широко раскрытыми глазами слушал его Эшлэнд, он дрожал и порывисто дышал.
— Нет, нет, мне нечем помочь! Я несчастнее всех в мире. Примите меня в члены вашего общества. Свое состояние я завещаю всецело вашему клубу для ваших добрых целей!
— Вы хотите быть членом нашего клуба, но я не могу дать утвердительного ответа. Сперва подумайте и взвесьте все, быть может вам завтра же достанется черная пуля. — Пусть так! Мне нечего делать на земле после смерти моей невесты. Мое решение твердо! Моим родственникам не нужно моего богатства; они сами обладают большим состоянием. Поэтому пусть мои деньги осчастливят несчастных и принесут им счастье, чего лишила меня моя судьба!
Незнакомец встал.
— Идемте со мной! — сказал он. — Сегодня же я представлю вас нашим членам, и вы увидите, что я ничего не преувеличивал.
Едва они сели в экипаж,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Великий сыщик, не застав дома Поля Эшлэнда, поспешил на кладбище, где он предполагал найти молодого человека и пришел как раз в то время, когда они садились в кэб. Незнакомец сидел уже внутри кэба, а Эшлэнд только вступил ногой на подножку.
Первым движением Вильсона было заговорить с молодым человеком, но по какому-то странному предчувствию он воздержался от этого и решил последовать за ним.
Со скоростью, как только позволяли ему ноги, он побежал за каретой, так как вблизи кладбища не было другой кареты.
Кэб катился по южному направлению, но вдруг один из пассажиров заметил погоню. Из окна кареты высунулась рука и что-то показывала кучеру жестами; тот неистово погнал лошадей.
Когда же Вильсон, запыхавшись, сел в первый попавшийя кэб, то кучер, расспрашивая, зачем господину понадобилось гнаться за удаляющимся экипажем, поневоле оттянул время, и экипаж был уже далеко. Пока Вильсон ругался и гнал его вперед, кэб уже исчез из виду.
У дома № 432 на 71-й улице Поль Эшлэнд и его спутник вышли из экипажа. Незнакомец отпустил кэб, и оба пошли по направлению к востоку. Затем он завернул в узкий переулок, прошел через мрачные ворота и повел молодого человека по бесчисленным ходам и постройкам.
Наконец, они дошли до маленького и грязного дворика, среди которого помещался старый мрачный дом. Он несколько раз постучал в дверь его, раньше чем изнутри раздался низкий голос:
— Кто там?
— Это я, Джим Консэйн!
Дверь открылась, и они вошли.
В противоположность своему внешнему виду, дом внутри был обставлен с большим комфортом, стены и лестница бы-ли покрыты коврами.
Джим Консэйн, как он назвал себя отворившему дверь негру, повел своего гостя в первый этаж и открыл дверь в длинное помещение, все завещанное темными драпировками; в конце комнаты было что-то похожее на алтарь, покрытый черным сукном; на алтаре лежал, как символ девиза «Мементо мори», — череп. На столе стояли два канделябра, и вокруг сидело четверо мужчин, из которых трое были в черной, а четвертый в темно-коричневой одежде.
Медленными шагами подошел Консэйн к столу и сказал:
— Я веду к вам нового члена. Он разочарован жизнью, такой же несчастный, как мы все. Жизнь похитила у него самое дорогое, и смерть для него желанный друг.
Все четыре члена клуба подали юноше руки, а один из них взял с ужасного алтаря черную книгу, из которой стал читать устав клуба, в силу которого каждый, кто вытащит черную пулю, должен лишить себя жизни в продолжение двадцати четырех часов. Кроме того, он должен завещать, по крайней мере, четыре пятых части своего состояния клубу «Мементо мори».