Кион-Тократ
Шрифт:
Артур Смилодон
Глава 23
Отец против сына
«Я смотрел на вас целое утро с высоты башни Петрарки. Наблюдал, как вы струитесь шумными кричащими потоками по улицам Белого Крондора в направлении Висельной площади. Вы сладко смеялись, а ваши тщедушные жестокие сердца радостно бились в груди в предвкушении кровавого зрелища. Вы были восхищены тем, что ныне случится невероятное — вы, слабосильные пугливые овцы, отведаете крови настоящего зверя, хищного и прекрасного, самой природой поставленного над вами.
Все это время я был вынужден идти у вас на поводу. Презреть
Поэтому говорю вам сегодня. Я есть Истина. Я глядел на вас, на вашу немощность и вашу гордыню, и на детей ваших, которые играя у ног своих родителей, также, как и вы, мечтали о Смерти для моего Сына. И душа моя в тот миг исполнилась ненависти к ним, ибо они ненавидели мое возлюбленное чадо.
О, как вы смеялись, когда я занес над его буйной головой секиру Ишанура — древний Фулгарион. Вы думали, что длань Кармадонского Быка оборвет нить этой жизни, и я утрачу смысл своего никчемного существования. В тот миг я заглянул в глаза возлюбленного Сына моего и понял, что уже слишком поздно. В его очах я узрел искупление кровью и меня накрыли ужасающие видения — я надрываюсь от крика, а он не слышит меня; бьюсь о плиты его склепа, но он никогда не проснется; стою в одиночестве посреди обожженной пустыни и перевожу взор с залитой кровью земли, где зарыт свет очей моих, к страшным, пустым небесам. И отчаяние овладевает мной…
И вот теперь время пришло. Вот оно, отпущение грехов, о котором я грезил столько лет, находясь в изгнании. Но не спешите заблуждаться, я не желаю вашей смерти — нет, это было бы слишком простой участью для вас, порождения ехидны. Я дам вам тот же шанс, что и вы дали мне когда-то. Смотрите перед собой — вот ваши дети, они же ваше спасение! Берите! Я бросаю их вам, как бросают кость своре злобных собак! За пир уплачено дорогой ценой, и мне любопытно, в какие пределы отчаяния ввергнет вас осознание этой цены, ведь она превосходит стоимость алмазов — ибо она цена крови ваших детей.
Давайте же, смейтесь как прежде, ешьте досыта, овцы, питающиеся мертвечиной! Смотрите: вон со ступенек эшафота течет горячая, дымящаяся кровь! Она течет из тел детей ваших, и она пролита за вас! Лакайте же её, вымажьте себе лицо этой кровью! Деритесь за право порвать на куски их тела… и тогда, обещаю, я пощажу вас!»
Фернанд Элатский, «Мемуары», воспоминания о сотворении Клохкура,
недописанная глава «Возвращение Патриарха»
Свирепый ящер в последний раз взмахнул зелёными крыльями и тяжело приземлился на каменную площадку перед гигантскими воротами Цитадели Молний. Через секунду с его спины спрыгнул худощавый воин в кожаных доспехах, с отличительными знаками высокого статуса Дома Шандикор. Тотчас же к нему подбежала парочка рабов с металлическими крюками-ошейниками, чтобы принять и сопроводить ящера в подземные загоны.
Воин быстрым шагом прошёл через ворота замка, удостоив группу молодых учителей лишь холодным взглядом, который кому-то мог показаться надменным.
— Что это за фрукт? — спросил один из них. — Ходит словно павлин. На нас посмотрел так, будто мы не воины, а какие-то молокососы. А сам старше
— Не шуми, Маркус, — одёрнул обиженного учителя один из приятелей. — Ты только что окончил свой период Становления и ничего не знаешь о том, что произошло в долине за это время. Это был Агно Свирепый — самый молодой мастер Шандикора. Он больше десяти лет заседал в Совете, но затем повздорил с лордом Зератом. Об этом до сих пор ходят сплетни. После такого Безликий отправил его в ссылку, если это можно так назвать. Сделал его управителем Дома в Огненном Городе.
— Хороша ссылка, — присвистнул Маркус. — Каждому бы в такую.
— Ещё бы, — согласился с ним приятель. — Но вот, что я тебе скажу — не смотри на мастера Агно таким вызывающим взглядом. Он великий воин, возможно даже лучший в Доме Шандикор. Я иногда наблюдал за его тренировками, ещё тогда, когда он был в любимчиках у нашего главы. И теперь определённо могу заявить — я не вышел бы с ним сразиться на Ковёр Смерти. Он разделал бы меня, да и тебя заодно, под орех.
— Не преувеличивай, — ответил Маркус, но уже совсем другим тоном. Слова старшего приятеля произвели на него сильное впечатление.
***
Агно преодолел главный холл замка стремительно, не тратя времени на пустые разговоры и приветствия. Вслед ему обернулось несколько Покинутых, чтобы проводить заинтересованными взглядами до лестницы. В крыло Шандикора он попал через одну из потайных дверей, охраняемых стражами Дома. Ему даже не пришлось называть секретный пароль. Страж с первого взгляда узнал мастера, несмотря на то, что Агно отсутствовал в Ордене довольно долго.
— Рад видеть вас, мастер Серканис, — охранник почтительно поклонился.
Агно кивнул, отвечая на приветствие домочадца. Оказавшись в знакомых коридорах Шандикора, он направился в свои апартаменты, собираясь принять ванну. Горячая вода и мыло — вот всё, что требовалось ему в этот момент. Его лицо было хмурым и сосредоточенным, в глазах скрывался страх. Чего же он, воин, известный в Ордене своим неукротимым духом и бесстрашием, так боялся? Только одного — встретить здесь, в одном из узких коридоров, своего воспитанника. Ему было известно, что Артур изменился, и уже не тот, каким был прежде. Но одно дело — знать что-то на словах, а другое — получить неоспоримое подтверждение. И это было выше всяких сил, душевных и физических. Он мог сорваться, и тогда ничто не удержало бы его от кровавой расправы. Возможно, не только над мальчиком, но и над самим собой.
«Что же, — мелькнула горькая мысль, — возможно, так было бы лучше».
Войдя в свои покои, Агно безучастным взглядом осмотрел комнату и столь же безучастно про себя отметил, что за два с лишним года здесь ничего не изменилось. Агно снял со спины ножны с мечами и бросил их на кровать. На ходу сбрасывая одежду, он направился в другую комнату, в которой его уже ждала наполненная ванна. Рядом с ней стояли склянки с душистым мылом и ароматической жидкостью.
«Надо же, — подумал воин, — фераши всё предусмотрели. Идеальное обслуживание. А может рабство действительно их призвание? — cогнав с лица циничную ухмылку, Агно опустился в воду, позволяя своему телу расслабиться. — О Ситас, как же хорошо вернуться домой!»