Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8
Шрифт:
– Но он слишком много знает, – голосом мафиози ответил Ильич.
– Теперь он нам уже не нужен, – сказала дама.
– Что вы хотите сказать? – Аркадий Юльевич вдруг потерял уверенность в себе. – Какое вы имеете право!
– Мне стыдно за вас, – сказал Фрей.
Он не мог ничего больше сказать, потому что, как понял Андрей, старуха сделала какой-то знак теннисисту с усиками, и тот застрелил Аркадия Юльевича.
То есть сначала Андрей не понял, что случилось с дипломатом, потому что
– Это мой кармагаган! Осторожнее! Не испачкайте его кровью! Он же три тысячи долларов стоит.
Андрей, потрясенный происходящим, послушно перевел этот крик, а Фрей сказал:
– Так будет с каждым, который…
Кто из них и который, он не придумал.
Аркадий Юльевич улегся на пол и не подавал признаков жизни. Кто-то должен был подойти к нему и пощупать пульс. Андрею этого делать не хотелось, остальным – тоже. К тому же в кошмарах никто не щупает пульса у покойников.
…Все возвратились в гостиную.
Но на этот раз уже не садились.
– Продолжим наше заседание, – сказала госпожа Парвус. – Мы остановились на том, что я претендую на тридцать процентов от общей суммы.
– Только что было двадцать, – сказал Ильич.
– У вас хорошая память, но обстоятельства изменились.
– Не в вашу пользу, – возразил Ильич.
– Почему же?
– На вас повис труп. Труп советского дипломата.
– Разберемся, – возразила дама, но Андрей уловил в ее голосе некоторую неуверенность. – Серж растворит его в кислоте.
Поэтому, когда он переводил слова дамы Фрею, он позволил себе продолжить фразу:
– Жмите энергичнее, Владимир Ильич, уже гнутся шведы.
Ильич кивнул. Он понял.
Дама вдруг завопила:
– Переводчик! Знать свое место! Ты думаешь, что я русский совсем забыла? Не надейся!
– Я цитировал Пушкина, – ответил Андрей. – Поэма «Полтава»: «Ура, мы давим, гнутся шведы!»
– Шведы – это я?
– Все равно вам отступать поздно, – сказал Ильич. – Будем искать свои пути в этом мире.
– Если хотите отделаться от своей мафии, сейчас – лучший момент, – сказала госпожа Парвус. – Но боюсь, что вам это не удастся.
Она решительно вклинилась между Андреем и Ильичом – от нее пахло потом, немытыми волосами и сладким кремом.
– Держите себя в руках, мальчики, – сказала она. – Мы в двух шагах от цели.
– А далеко ехать? – спросил Фрей.
– Возьми у них гарантии, – посоветовал теннисист.
– А им некуда деваться, – возразила мадам. – Они же в Швеции. Повторите, вы действительно уверены, что у вас нужные
– Увидите на месте, – ответил Ильич. – А далеко ехать?
– Ехать недалеко, – сказала госпожа Парвус.
Она первой пошла из комнаты.
Теннисист замыкал процессию.
Они вышли в прихожую.
Андрей ожидал увидеть тело Аркадия Юльевича. Но на том месте ничего не было – только пятна крови на паласе.
– Его унесли ваши люди? – спросил Фрей.
Мадам выругалась по-шведски. Ударила пухлым кулаком в ухо теннисиста. Тот почесал ухо. Ответил:
– Я же думал, что он мертв.
Андрей догадался о смысле этих слов.
– Значит, его унесли чужие люди. – Фрей тоже догадался.
– Или он сам уполз, – сказал Андрей. На ручке двери и ниже была кровь. Видно, дипломат был лишь ранен.
– И куда он пойдет? – спросил Фрей.
Андрей перевел.
– Нам надо спешить, – ответила мадам.
Она не знала, куда он пойдет.
– Спустимся по черной лестнице, – сказала мадам.
Она развернулась и поплыла по коридору в обратную сторону, пересекла захламленную и дурно пахнущую кухню и стала возиться с замком на белой двери.
Теннисист отстранил ее и быстро открыл дверь. Она заскрипела, поднялась пыль.
Там была черная лестница. Не такая чистая, как парадная, – она заворачивалась почти как винтовая. На улицу выходили узкие окошки. Неясно было, как попали сюда бумаги и консервные банки. Неужели из кухонь?
Они спускались очень долго. Шестой этаж был высоким. Наконец они оказались в гулком узком дворе, окруженном стенами домов.
Небольшая арка, заставленная баками для мусора, вела в переулок – туда выходили задние стены домов.
Теннисист пошел первым, дошел до угла, за которым была тихая чистая улица.
Он остановился и выглянул за угол. Потом сделал жест рукой, чтобы его ждали, а сам ушел. Мадам закурила. Она курила тонкие длинные сигареты.
Андрею не хотелось разговаривать с Фреем при ней – он подозревал, что мадам на самом деле отлично знает русский язык, но ей выгодно казаться безгласной.
– Вы знаете моего отца? – спросила мадам по-английски у Фрея. Словно проверяла – считать ли Фрея Лениным?
– Он мне многим помог, – ответил Фрей. – Хотя подозреваю, что оказался немецким шпионом.
– Ничего подобного! – возмутилась мадам. – Я с ним говорила об этом. Ничего подобного! Он категорически отрицал.
– Это ничего не значит, – сказал Фрей.
Показался радиатор автомобиля. Старая, но вместительная машина остановилась перед переходом, перекрыв выезд на улицу. Мадам пошла первой.
В машине сидел теннисист.
– Скорее, – прошептал он. – За нами могут следить.