Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8
Шрифт:
Никто не засмеялся.
– Мы все равно не сможем открыть шкатулку без второго ключа, – сказал Андрей.
«Сейчас бы посмотреть на меня со стороны! – подумал он. – Кажется, я превращаюсь в главного заговорщика. По крайней мере они меня слушаются».
– Я в жизни не слышала о ключах! – сказала Антонина.
Мадам обернулась к Ильичу.
– Это для меня полная неожиданность. Может быть, его и не было? Упоминания о нем я в документах не
– Вот это неприятно, – сказала мадам. – Придется взрывать.
– И если там драгоценности, то они превратятся в пыль, – заметил Андрей.
– Только не это! – испугался Ильич.
Претенденты глядели на ящик, как дед с бабкой на золотое яичко.
– Андрей прав, надо спросить у Бегишева, – сказала Антонина.
– Осторожнее, могут подслушивать, – предупредила мадам, увидев, что Антонина достала мобиль.
– Вряд ли, – сказала Антонина.
Впрочем, все понимали, что иного выхода нет.
Антонина стала вызывать Бегишева. Тот не отвечал. Ильич с трудом приподнял ящик и встряхнул его, прислонив к боку ухо.
– Постукивает, – сообщил он.
– Ну наконец-то, Оскар! – обрадовалась Антонина. – А то мы тут в осаде.
Последовала пауза, видно, Бегишев что-то отвечал.
– Ничего подобного, – сказала Антонина. – У меня все под контролем. Никто не покушался на коробочку… Нам нужен ключ от ящика… Какой ключ? Открыть ящик нам надо или нет?
Она отняла трубку от уха и сказала остальным:
– Он не знает о ключе.
– Вот именно. – Госпожа Парвус была в гневе. – Этого следовало ожидать. Типично совдеповское поведение. Русская мафия идет на все, чтобы не отдать мне причитающуюся долю. Я сделала для вас многое. Вы сделали для меня пакость.
Госпожа Парвус протянула руку Сержу, широкие рукава упали к плечам, обнажив обвисающую плоть. Серж накрыл ее кисти сильными ладонями.
– Крепись, моя девочка, – сказал он.
– Скажи Бегишеву, – произнес Андрей, – что мы будем на набережной, не доезжая метров триста до «Симонова».
Антонина послушно повторила слова Андрея.
– С какой стороны? – спросила она, выслушав ответ шефа.
– Он увидит, – ответил Андрей. – Набережная освещена.
Бегишев пришел минут через пятнадцать. За это время ничего не произошло, если не считать попыток Сержа вскрыть ящик ключами из своей связки, чем он нервировал Ильича.
Бегишев с трудом втиснулся в машину.
– Ну и теремок у вас, – сказал он, – а я думал, что вас всех повязали.
Все с облегчением рассмеялись.
Шеф
Потом он оглядел всех в темной машине и спросил:
– Не вижу Аркаши.
– Он ранен.
– Что? Какой идиот это устроил? Ты? – Почему-то Бегишев обернулся к Андрею.
– Аркадий сам виноват, – твердо ответила госпожа Парвус. – Хуже то, что мы не знаем, где он и заявил ли он в полицию.
Андрей перевел. Мадам добавила:
– Нет худа без добра. Теперь наши доли увеличились.
– Кстати, – Ильич умел вмешаться не вовремя, – со мной никто не удосужился согласовать долю местных товарищей. А я полагаю, что она неоправданно велика. Вот так, батенька!
– Про долю ты ничего не знаешь и не должен знать, – рассудительно произнес Бегишев. – Ты получишь свои двадцать процентов, и устраивай революцию в Камеруне.
– Почему в Камеруне? – удивился Ильич.
– А ближе к Москве тебя товарищи по партии не подпустят.
– Погодите, – сказала госпожа Парвус. – Может, сначала проверим, что там лежит. А потом уж поделим. Где нам искать ключ?
– Раз нет ключа, то нужен хороший слесарь, – сказал Бегишев. – У вас есть надежный человек?
– Я могу позвонить в фирму, – сказала госпожа Парвус. – Но будет ли это надежно?
– Это будет очень ненадежно.
– Что же делать? – спросила Антонина, желая показать, что принимает участие в разговоре.
– А может быть, обратиться в мой музей? – спросил Ильич.
– Зачем? – спросил Бегишев.
Андрей перевел.
– Неужели он действительно думает о музее? – удивилась мадам Парвус. – Он сошел с ума. Это же маразм.
– Это не маразм, – Ильич гордо вытянул вперед бородку, – а реализм, товарищи и господа. Если ключ был в моих вещах, то никто не посмеет его выкинуть.
– Какие еще вещи? – взревел Оскар. – Ты из Москвы их присылал?
– Может, на борту есть слесарь? – спросил Андрей. – Я боюсь, что мы зря теряем время.
– Тогда я иду с вами, – твердо сказала госпожа Парвус.
– Еще чего не хватало! – воскликнула Антонина.
– Или вы не покинете шведских вод.
– Я с вами, птичка, – сказал теннисист. – Без меня они вас выкинут за борт через полчаса после отплытия.
– Разумеется, мой мальчик, – сказала мадам и тут же продемонстрировала прозорливость и знание людей. – Конечно, я тебя возьму, иначе тебе не достанется доля и окажется, что ты зря спал со старой сковородкой.