Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.9

Булычев Кир

– Я совсем забыла, что давала ему, – неубедительно сказала Иришка и слишком быстро взяла микрофон со стола. Она еще не умела толком притворяться, особенно перед своей мамой.

Зато Лидочка наверняка узнала, что Слава и его дочь не рассказывали Алле о находке микрофона и тех русских, что бродили на задах дома.

– А где папа? – спросила Иришка у Лидочки, непроизвольно пряча руку с микрофоном за спину.

– В кабинете, по телефону говорит.

– Иришка, – сказала Валентина, появляясь в дверях, – твой Роберт сказал, что они с отцом его

отключили, а то, грит, он может заработать, и все ваши тайны улетят к врагам. Он сказал, что ты поймешь.

– Что за чепуха! – рассердилась Иришка. Даже покраснела от смущения и гнева. – Придумаешь ты, Валентина!

Она выскочила из столовой, оттеснив в коридор толстую Валентину.

– Что с ней случилось? – удивилась Валентина. – С ума вы здесь, что ли, посходили?

– У них сложные отношения с Робертом, – пояснила Лидочка больше для Аллы, чем для Валентины. – Девочка смущается.

– Кто этот Роберт? – спросила Алла.

– Это соседский мальчик, – объяснила Лидочка. – На этой улице живет. Англо-болгарин. Есть такая нация.

– Он говорит по-русски?

– Как мы с тобой, – сказала Валентина. – Хороший мальчик.

Лидочка пошла на кухню разогревать воду для кофе. Тонкая фанерная перегородка в окошке не была преградой для звуков. Слышно было, как в кабинете разговаривают Слава и Иришка.

– Эта дура Валентина прямо ей под нос положила! – жаловалась Иришка. – Ты понимаешь?

– А может, ничего страшного? Она что-нибудь заподозрила?

– Не знаю. У Лидочки надо спросить. А ты в Москву звонил?

– В Москву.

– И что?

– Мама разговаривала с Ульяной. Ульяна знает их семью.

– Значит, все в порядке?

– Думаю, что в порядке… Только кому сейчас можно верить?

– Фазер, если никому не верить, мы с тобой в пропасти. Нам надо кому-то верить. А то я уеду домой.

– И оставишь меня совсем одного?

– А что мне делать? Уйти к Роберту?

– Зачем?

– Стану его наложницей.

– Интересно, как к этому отнесутся его родители? – спросил Слава. – Ему уже есть шестнадцать?

– Ему уже шестнадцать. Ты отлично знаешь. И можешь обойтись без этих издевательств.

– Лидочка, ты чего застряла? – спросила из столовой Алла.

Лидочка вернулась в столовую и прикрыла за собой дверь на кухню. Ей не хотелось, чтобы Алла догадалась о замечательном месте для подслушивания. Как шкаф в английском замке. Или секретная лестница в Версале.

Она подлила горячей воды в чашку Алле. Та насыпала растворимки. Дом продолжал существовать какой-то походной, неустроенной жизнью, несмотря на то, что в нем с каждым днем прибавлялось женщин.

– Она с этим Робертом спит? – спросила Алла.

– Вы мать, вам удобнее спросить, – пожала плечами Лидочка.

– Давай на «ты» перейдем, – предложила Алла. – Все-таки в одном доме живем.

– У меня это получается как-то само собой…

– Как хочешь. Была бы честь предложена.

Лидочка поняла, о чем говорили в кабинете Слава с дочкой. Оказывается, он додумался проверить,

можно ли доверять Лидочке или она наемница русской мафии. Значит, Слава звонил своей Марксине Ильиничне, а та проводила разведывательную работу в Москве. Ульяна – приятельница Теодора, к тому же она работает в институте Андрея. Ее сведения о Берестовых не должны вызывать сомнений. И Ульяна поведала Славиной маме, что Берестовы к мафии не имеют отношения. И на том спасибо. Впрочем, может ли Лидочка винить или упрекать Славу за то, что он занялся проверкой? А что бы ты делала на их месте? Они чем-то запуганы, сбиты с толку смертью Галины, они не доверяют собственной жене и матери. Живут, как унесенные ветром листья, в чужой стране. В доме, но бездомные. Может, и к лучшему, что они это выяснили, ведь и Лидочке не хочется жить в подозреваемых.

– Рано ей еще с мальчишками трахаться, – сказала Алла. – Я до семнадцати лет потерпела. Зато потом дала жару. Но ты, по-моему, не очень сексуальная.

– Это вопрос вкуса, – обиделась Лидочка. Не очень приятно, когда тебя объявляют несексуальной. Даже если это обвинение звучит из уст женщины, тебе не симпатичной.

– Ты в город не собираешься? – спросила Алла.

– Нет, не собираюсь.

– Жалко. А я бы съездила. Чего сидеть в глуши? Надо же было дом купить в такой деревне. Все равно что в Люберцах. Или еще дальше. Тоже мне миллионер называется, новый русский. Ты анекдот про нового русского знаешь?

Тут, к счастью, вошли Слава с Иришкой.

– Завтра тебе рано вставать, – сказала Алла Славе.

– Я помню, – ответил Слава. – Я уже созвонился с Питером. Мы встречаемся в десять.

– Я тебе нужна?

– Нет.

– Впрочем, от меня там пользы мало, – согласилась Алла. – Когда английский в школе учили, я болела.

Она засмеялась. У Аллы, оказывается, была дежурная шутка.

– Лида, – спросил Слава, – вы завтра утром свободны?

– Вам нужна моя помощь?

– На час. А потом я вас отвезу, куда вам надо.

– Хорошо, – ответила Лидочка.

– Ты что, не можешь обойтись без друзей и подруг? – спросила Алла.

– Мне удобнее с друзьями и подругами, – ответил Слава.

– Как знаешь. У нас, олимпийцев, главное – не участие, главное – результат. Так сказать, золотая медаль.

– Значит, договорились, – сказал Слава Лидочке.

Весь вечер за стенкой гремел приемник. В тяжелые моменты жизни ребенок оглушал себя тяжелым роком.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

«В этом доме не соскучишься», – подумала Лидочка, поднявшись утром и ожидая, пока Алла освободит ванную. Алла громко пела неприличные частушки.

Слава постучал в дверь Лидочкиной комнаты.

– Вы готовы?

Он был в пиджаке, при галстуке и являл собой образ какого-то диккенсовского героя, замученного бедностью и необходимостью сводить концы с концами. Но бедность его была заштопана, вымыта с мылом и благородна. Твидовый пиджак был Славе широк, да и непригоден для теплого дня.