Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.9

Булычев Кир

– Погоди ты со своими рассуждениями! – прервала девушку Лидочка. – Вернись к началу. Почему Алла не твоя мама?

– А разве это не видно? Мы с ней даже не похожи!

– Но ты и на отца не очень похожа.

– А с мамой одно лицо! Если не считать, что мама красавица, а я ошибка природы.

– А где твоя мама?

– В Москве. В этом вся беда.

Лидочка растерянно молчала, слушая Иришку.

– Мама должна была приехать, как договаривались. Фазер этого и хотел, и не хотел, он маму побаивается. Он у меня зажимистый,

ему с миллионами нелегко расстаться. Даже с фунтом. Он здесь на бензине экономит – отрыжка социализма.

Иришка оборвала рассказ, бесшумно вскочила, подбежала на цыпочках к двери и резко ее распахнула.

Снаружи было пусто и тихо. Откуда-то издалека доносилась музыка.

– Никого, – сказала Иришка.

Она закрыла дверь и вернулась на кровать.

– Мама собирала вещички. Она должна была через две недели прибыть, даже билет заказала. И тут она звонит – вы помните? – и просит, чтобы фазер встретил в городе ее начальника и повозил его по магазинам.

Лидочка кивнула. Она вспомнила, как советовала Славе отвезти Аллиного начальника в «Хэрродс», чтобы там его разорить.

Фазер встретил начальника, но в магазин они не попали. Этот начальник приказал папе ехать за город, а там на каком-то пустыре он объяснил, что привез привет от мамы. Что она намерена заявиться к нам не через две недели, а немедленно. И что фазеру придется сделать усилие, чтобы узнать свою бывшую жену. Но если он ценит жизнь Аллы, своей дочки, своей мамочки и свою собственную, то он будет вести себя, как пай-мальчик. Понимаете?

– Пока не совсем.

– Я тоже не сразу врубилась. Все это за пределом. Мне бабуся как-то говорила, что от гадких болезней умирают другие, плохие люди. А на свой счет это принять невозможно. Я тогда посмеялась. Я вообще слишком часто посмеиваюсь. Вот и получила гадкую болезнь в наш дом. У вас закурить не найдется?

– Нет. А ты куришь?

– Только никто об этом не знает. Они думают, что я ребенок и у меня нежные легкие, которые почернеют и загнутся, если я буду плохой девочкой. А я экстази пробовала!

– Вернись на землю, – попросила Лидочка.

– А рассказывать-то больше нечего. Тот начальник доступно объяснил фазеру, что мою мамочку Аллочку охраняют его друзья. Ей с ними пока хорошо. И как только фазер поможет им взносом в полтора миллиона, они отпустят маму на свободу.

– Ой, какой ужас!

– Не ведите себя, как банальная барышня, – сказала Иришка. – Вы обо всем догадались еще вчера.

– Нет, не обо всем.

– Фазер мне сказал, что он всегда ждал, что кто-то придет и скажет ему: «Вы не заслужили своего богатства. Поделитесь, пожалуйста, с нами». Поэтому он даже не очень удивился. Испугался – конечно, испугался, а удивления, говорит, не было. Он этому начальнику стал объяснять, что из ихнего шантажа ничего не выйдет. Ведь он живет в Англии, и ему достаточно сообщить в полицию.

– А они ему посоветовали в полицию

не обращаться, – продолжила за Иришку Лидочка, – потому что тогда он больше не увидит Аллу. А если Алла ему не дорога, то пусть вспомнит, что Марксина Ильинична, его мама, тоже живет без охраны. А до тебя добраться – легче легкого.

– Точно! – сказала Иришка. – Будто вы подслушивали.

– А это простая схема. Каждый человек чего-то боится. И за кого-то боится.

– Я пауков боюсь, – некстати сказала Иришка.

– Теперь я понимаю роль этой… женщины. – Лидочка показала пальцем вниз, где могла находиться лже-Алла. – Я никак ее не могла понять. Это меня и сбивало.

– Фазер сказал им: «А как вы сможете отнять у меня деньги?» А начальник ответил, что они и не будут отнимать. «Ты сам все сделаешь, – сказал он. – Потому что твоя жена Алла приедет из России. Ты ее встретишь, ты с ней снова соединишься, ты передашь ей часть своего имущества, нам все не надо. Она возьмет наличные и уедет. Мы подсчитали, что полтора миллиона тебя не разорят».

– Они на этой сумме не остановятся, – сказала Лидочка.

– Но они же обещали!

– А как же Марксина Ильинична?

– Они там хитро придумали. Бабушка думает, что мама уже приехала. Она же ее не провожала. Она мою маму на дух не переносит. Но думаю, что они все предусмотрели. Если у них хороший режиссер, он этот спектакль поставил как надо.

– А Василий с Валентиной?

– Это самое сложное, – сказала Иришка и вдруг улыбнулась. – Начальник спросил фазера, может ли он гарантировать, что Кошки Аллу не видели. Хотя бы давно. Конечно, фазер гарантии дать не мог. Он думал, что они ее все равно не узнали бы. И начальник велел фазеру принять удар на себя. Он должен гарантировать их молчание.

– И как они встретили новость?

– Ну вы же видели! Я думала, они будут переживать, билеты купят. Домой улетят…

– Им бы никто не позволил.

– Так Валентина и сказала: «Раз нам все равно здесь сидеть, ты нам, Славик, фунтов двести – триста пятьдесят одолжи, чтобы мы могли нашим внучатам чего хорошего купить».

– И одолжил? – Это было почти смешно. Как же я этого раньше не заметила?

– Где один шантажист, – разумно заметила Иришка, – там их целая банда. Впрочем, тетя Лида, а чего вы хотите? Кошки мою маман в гробу видали. Не отказываться же от халявы! Это не в характере моих родственников.

– Мудро, – согласилась Лидочка.

– А фазер все время вас подозревал, – сказала Иришка, поднимаясь. – Вы его даже микрофоном не убедили. Так что будьте готовы к вспышкам.

– Я хочу уехать, ты же знаешь!

– А теперь я сама вас не пущу. Лягу на рельсы. Вы же за меня, правда?

– Я за тебя.

– И всегда будете за меня?

– Я постараюсь.

– Даже когда я буду совсем одна и все меня будут ненавидеть?

– Не плачь, я сама сейчас разревусь.