Кира Вайори
Шрифт:
– Ну, так отменит. Долго ли?
– усмехнулся Шокер.
Я почувствовала, как во мне закипает... Я даже затруднялась определить, что именно. Но обозлилась я мгновенно:
– Знаешь, сиди в своей терракотовой норе и не лезь в мою работу! Я свободная гатрийка!..
Он фыркнул.
– Ты меня нарочно дразнишь?!
– По-твоему, я в настроении шутить?
– удивился Шокер.
Наш спор прервал звонок в холле. Ятис пошёл открывать. Через минуту на пороге гостиной показалась бледная зарёванная Валея.
– Валюша, милая,
– испугался Шокер.
– Тебе надо отдыхать.
Он вскочил, взял дочь за плечи и повёл к дивану.
– Ничего, папа, я отдохнула, - тихо сказала девочка.
– Рита очень хорошо меня устроила.
– Садись, садись... Нельзя всё время плакать, милая.
– Извини, папа, это... Это всё нервы...
– Валя вытерла глаза, всхлипнула.
– Это у меня пройдёт, я знаю. Мне все говорят, что пройдёт, что всегда проходит... Я и сама больше не хочу плакать. Просто так получается. Они текут и текут, сами по себе. Даже, когда я пытаюсь думать о чём-то другом, а совсем не о Скае... Но не получается, всё равно только о нём и думаю, вот слёзы и текут. Наверное, я схожу с ума.
– Конечно нет, девочка моя. Чтобы эта боль стала терпимой, нужно время. Я же знаю, как ты любила его.
– Почему "любила"?
– возмутилась Валея.
– Я люблю!.. Что, нельзя любить человека, если он умер? Разве ты, папа, больше не любишь маму, Илая, дедушку, дядю Йана? Разве, если я завтра умру, ты закроешь мне глаза и скажешь: "Я любил свою дочь, но больше не люблю"? Что, человек перестаёт быть самым родным и самым замечательным через минуту после того, как его сердце останавливается?
Шокер обнял рыдающую дочь и посмотрел на меня полными ужаса глазами. Я только пожала плечами. Мне нечем было им помочь, только глупой печальной улыбкой.
– Валюша, ты абсолютно права, - проговорил Шокер.
– Я не знаю, почему люди так говорят... Это действительно странно, если подумать.
Шокер поцеловал её, погладил по мокрой щеке и снова привлёк к себе.
– Я пришла, потому что я тебе ещё кое-что должна сказать, - заговорила Валея, уткнувшись ему в грудь.
– Надо было тогда сразу всё сказать. А я побоялась, что ты Ская убьёшь... У нас со Скаем ребёнок будет.
Шокер молча закрыл глаза. Его левая ладонь сжалась в кулак. И кулак начал белеть, белеть, белеть...
– Скай никогда его не увидит, а он так его хотел...Папа, я знаю, что ты сейчас скажешь...
– Не знаешь, Валя.
– Папа!
Шокер с усилием разжал кулак. Его пальцы дрожали.
– Не кричи. Зачем? Криков ещё не хватало, - тихо и устало сказал он.
– Я хочу сказать, Валюша, что твой малыш будет очень счастливым с такой мамой. Правда.
Она отстранилась и недоверчиво посмотрела отцу в лицо.
– Да, очень жаль, что Скай его не увидит, - медленно, запинаясь, продолжал Шокер.
– Но ведь всё было бы ещё хуже, если бы этого ребёнка не было. Ты ведь хочешь его?
Валея судорожно закивала.
Я
– Вот видишь, всё не так плохо, - сказал он дочери.
– И к тому же у малыша будет не самый плохой дед. Как считаешь?
Валя всхлипнула и обняла Шокера.
– Не плачь, милая...
– Шокер поцеловал дочь, чуть развернул её в мою сторону и указал на меня.
– Лучше посмотри, какая у твоего ребёнка будет замечательная, молодая и красивая бабушка.
– Шокер, ты обалдел что ли?!
– возмутилась я.
Валея оглянулась на меня, задумчиво шмыгнула носом и вдруг улыбнулась сквозь слёзы:
– Так вы всё-таки женитесь?!
Шокер серьёзно и степенно кивнул.
– Правда?!
– Валея прижала руки к груди.
– Папочка!
– она кинулась целовать отца, потом повернулась ко мне.
– Кира! Я так за вас рада! Ты не представляешь!
Она сорвалась с места и бросилась мне на шею.
Я обнимала её и смотрела через её плечо на Шокера. Я очень надеялась, что мой взгляд прожжёт этого бессовестного мужика до костей.
Он же глядел на меня одновременно виновато и нахально. Хотя нет, это было не нахальство. Скорее, отчаянный кураж, когда уже терять нечего... Как это у него получается, ума не приложу.
Я велела Валее остаться у меня и попросила Ятиса проводить её наверх в гостевую спальню.
Когда Валя, расцеловав меня, ушла зарёванная, но умиротворённая, я отвернулась от Шокера и подошла к окну.
– Что-то не так?
– тихо спросил он.
– А что может быть не так? Разве что-то произошло? По-моему, ничего не случилось.
– Кира, ну опять ты...
– вздохнул он с досадой.
– Ты же всё поняла.
– Конечно, поняла. Надо было любой ценой поднять настроение дочке.
– Да. И поэтому пришлось сказать это вот таким образом... Хотя я планировал иначе.
– Иначе?
– я повернулась к нему.
– Как, интересно?
Он смотрел на меня, закусив губы.
– Ну, как? Скажи, ведь правда интересно! В белом костюме, с букетом, на коленях? При свечах? С колечком в бокале?.. Ты расскажи, давай!
Шокер молча смотрел на меня.
– Ну ты что, язык проглотил? Хотя бы расскажи, как планировал? Хоть послушаю. А то ведь, блин, так и не узнаю никогда, как это могло бы быть... Ну? Что молчишь? Расскажи!
– Опять я тебя обидел, - сокрушённо проговорил Шокер.
Я отмахнулась от него:
– Да что за беда! Не в первый раз! И не в последний, не так ли?!
– Ну... Ну, давай ещё какое-нибудь правило придумаем, чтобы впредь ни-ни...
– Какое тебе ещё правило, Шокер? Без правила не догадаться, что новости, касающиеся меня, я должна узнавать раньше родственников?.. Впрочем, пусть будет правило. Записываешь?