Кира Вайори
Шрифт:
Он наклонился ко мне, коснулся губами моего лба и замер так. Только мне было слышно, как он тихо-тихо стонет, крепко обнимая меня.
* * *
– Убери! Убери от меня эту дрянь, хватит! Не буду!
Шокер смотрел на меня с укоризной, а его страдальческие брови домиком делали его похожим на обиженного щенка.
– Андрей, я не буду это пить, меня выворачивает! Лучше сделай ещё какой-нибудь укол, но не
Он набрал побольше воздуху и спокойно проговорил:
– Слава Богу, что лекарства работают, но если ты не будешь делать то, что я велю, ты проваляешься тут очень долго! Ты этого хочешь?
– Я хочу домой!
– Тогда пей!
– Шокер снова протянул мне чашку с серо-бурой жидкостью, в которой плавали какие-то листики и палочки.
– Воспаление мы остановили, но пока ты не восстановишь силы, ты не сможешь пролететь по каналу.
– Что за беда? Пусть Ло меня проведёт!
Шокер возвёл глаза к потолку:
– Тебя ещё ноги не держат! Проводник не может быть пассивным грузом, а сама ты с каналом ещё не справишься!
– Ну дайте мне по голове, прежде чем в канал входить! И я буду настоящим пассивным грузом!
– Да прекрати чушь выдумывать! Ты что, плохо училась? Не помнишь, что можно, а что нельзя?
– возмутился Шокер.
– Слушай же, наконец, что тебе говорят! Чем больше ты упрямишься, тем дольше мы оба проторчим здесь!
Так и хотелось крикнуть ему в ответ, что не держу его, пусть возвращается в Йери, к маленькому сыну. Но я не хотела снова остаться без Шокера. Он был самой важной частью лечения.
– Ладно. Хорошо. Давай свою бурду, мучитель...
Он покачал головой и подал чашку.
Вообще-то бурда была не Шокера. Это Ло научился у Насти готовить этот настой, а она узнала рецепт от своего мужа, который был уроженцем слоя, и знал все местные целебные травы. Шокер уже второй раз предлагал мне выпить это снадобье. Первый раз я не ожидала подвоха, и меня просто вывернуло наизнанку. Но упрямый Шокер продолжал настаивать, потому что Ло уверил его, будто бы эта отрава очень хорошо восстанавливает организм, ослабленный болезнью. Дескать, на себе проверено.
Я взяла чашку двумя руками, задержала дыхание и глотнула. Жидкость застряла в горле в буквальном смысле. Когда только-только делаешь глоток - ничего особенного, ну гадость, но не гаже, чем какой-нибудь аптечный грудной сбор. Но у этого чая было такое адское послевкусие, что всё проглоченное норовило вернуться обратно.
Я зажала рот рукой, посидела немного, потом героическим усилием воли заставила чаёк двинуться всё-таки вниз, а не вверх. У меня даже слёзы навернулись.
Шокер смотрел с искренним сочувствием.
– Ты сам-то это пробовал?
– подозрительно спросила я, когда смогла разлепить губы.
Он кивнул.
– И как тебе?
– Не смог, - коротко отозвался он, безуспешно пряча улыбку.
– Ах, ты ж сволочь!
– сощурилась я.
– Забери и не приставай ко мне больше с этим!
Я сунула ему чашку. Он молча забрал её и понёс к печке, где томился
Я снова улеглась на подушку.
Уже неделю мы с Шокером жили в лесном домике Ло. Никто нас не беспокоил. Ло поселился в сарае, и в дом старался не заходить. За неделю он дважды побывал в Йери. В первый раз он привёз ещё один контейнер с ампулами для меня и инструкции медиков, а во второй - два письма для Шокера с изнанки: одно от Валеи, другое от Михаила. Я видела, как дёргался Шокер, вскрывая конверты, но, прочитав, успокоился. Дал он почитать письма и мне. Вести были хорошими: у Валеи было всё в порядке, она писала, что скучает по дому, но всё, что она успела увидеть вокруг себя, не пугает её, а что-то даже и нравится. Письмо Михаила было сухим отчётом бывалого бюрократа, но Шокер остался им доволен.
Шокер быстро освоил правила жизни глубокого средневековья. В домике не гас камин, масляные лампы заправлялись вовремя, дрова, вода из родника - всё в лучшем виде. Даже со стиркой в глубокой кадке Шокер справился. Еду Щокер готовил из овощей с огорода и добавлял кусочки кролика, которого Ло принёс из леса.
Со двора Шокер не отлучался, сидел со мной. Я очень много спала, он просто был где-то рядом. Когда я просыпалась, Шокер делал уколы, кормил меня, помогал мыться, а потом просто ложился рядом поверх одеяла, мы сцепляли руки и молчали. Достаточно было чувствовать друг друга.
О том, что произошло, мы почти не разговаривали. Я лишь однажды, немного придя в себя, рассказала Шокеру всё в подробностях, он написал рапорт для Марека и отправил его с Ло в Йери. Одного я не смогла ему рассказать: того, что Лис ляпнул про ребёнка. Это могло быть просто злобной выходкой, а могло быть правдой. И что с этим делать, я не представляла.
Я просто боялась спугнуть то блаженное состояние, когда мы с Шокером принадлежим только друг другу, и если и ругаемся, то только из-за того, что касается нас одних.
Ужасный целебный отвар было одним из поводов разругаться. Нет, я готова была поверить, что он помогает, но, видимо, только тем, кто способен его выпить и остаться в живых. Я лежала и смотрела, как Шокер колдует над чугунком с настоем. Было не очень понятно, что он там такое затеял, но, покрутившись у печки, он подошёл к кровати и поставил парящую чашку на край лавки, стоявшей у изголовья.
– Я тут подумал, - сказал он неторопливо.
– Не очень-то честно заставлять тебя пить всякую гадость в одиночку. Поэтому я решил, что мы выпьем это вместе.
– В смысле?
– Как кофе тогда, на шхерах.
Я не нашла даже, что возразить.
Шокер взял большую подушку, прислонил её к изголовью кровати, потом стянул через голову свитер, сбросил кроссовки и полез на постель.
– Тьфу ты, вот зараза этот склероз, - фыркнул он и вернулся обратно.
– Опять забыл про штаны.
Сняв брюки, он уселся в изголовье, опираясь спиной на подушку. Я забралась к нему, уютно устроилась в тёплых сильных руках, и Шокер накрыл нас обоих одеялом.