Кира Вайори

Шитова Наталья

– Ну так и будь свободна. По-настоящему. Если ты собираешься всю жизнь отказываться от того, что хочешь сама, ради того, что от тебя нужно другим, то это - не свобода. Тебе нужно понять, что ты хочешь. Я всё время рвусь тебе в этом помочь. Если ты так против моей помощи - хорошо, я буду молчать... А сейчас ложись-ка. По моему расписанию тебе полагаются два укола и капельница.

* * *

Центральное кладбище в Йери очень старое. Тут можно найти могилы, которым несколько веков,

а их всё ещё посещают родственники, потомки, в чьих жилах фамильная кровь уже разбавлена так, что родством это можно считать лишь формально.

Мою маму лорд Дарен Вайори похоронил в своём родном городке в провинции. На этом кладбище моей родни раньше не было. Но несмотря на это огромный букет белых лилий, который я принесла с собой, разошёлся. Досталось всем, кого я обрела и успела потерять после того, как впервые попала на поверхность.

Больше всего цветов, конечно, досталось Йану. А он к цветам всегда был абсолютно равнодушен, если это только не сакура. Но для сакуры пока не сезон. Я пообещала, что уже совсем скоро привезу ему сакуру с фьордов.

На семейном участке Клайар я ещё положила несколько цветков у камня Айлины Клайар, жены Шокера, в благодарность за то, что он был с ней счастлив.

Отнесла я цветы и близнецам, с трудом нашла могилы, затерянные в самом дальнем непрестижным углу. Неожиданно для самой себя поплакала именно над ними.

Последние два цветка я отнесла на свежую могилу Файра Альдона. Его похоронили, когда я ещё лечилась в слое. Марек решил меня не дожидаться и просто сделал всё, что нужно. Рядом с могилой Файра я увидела надгробный камень Свейна Альдона. Плевать на могилу лорда Свейна я, конечно, не стала, сделала вид, будто я не имею к нему никакого отношения. Я просто положила цветы к одинокому камню Файра и тихонько, чтобы никто случайно не принял меня за чокнутую, рассказала ему, что отправила официальный запрос в диспетчерскую службу. Его жену и детей отыщут в Норвегии, а я оплачу их возвращение домой. Говорят, дело займёт пару недель.

Шокер подобрал меня, когда я уже шла вдоль ограды семейного парка в сторону департаментов. Я залезла к нему в машину.

– Всех нашла?
– спросил он, окидывая меня тревожным взглядом.
– Как самочувствие? Не устала?

Уже неделя прошла, как мы вернулись из слоя. Я сама воспользовалась каналом. Ло благополучно провёл отца домой вслед за мной. На этот раз я даже приземлилась удачно, но в госпиталь меня всё-таки забрали на несколько дней, чтобы провести после болезни полное обследование. Мне бы и не надо, но Шокер был так настойчив, что легче было уступить. И сейчас всё поминутно спрашивал, волновался.

– Всех нашла. Не устала. Всё в порядке. Как у тебя?

– Ну, как я и предполагал, - вздохнул он.
– Смертная казнь с отсрочкой на месяц. Если передумает и начнёт говорить, могут пересмотреть. Но я думаю, не начнёт.

Известие меня не обрадовало. Хотя приговор трибунала Елисею Звягину не мог быть другим. Охота за Илаем Клайаром и жестокое обращение с пленниками хоть и преступления, но на смертный приговор не тянули. Но Лис был виновен в преднамеренной порче каналов, которая привела к гибели очень многих людей за последнюю пару месяцев. Спасти его от смерти могло только

предоставление полной информации о заговорщиках на изнанке, их иерархии, планах и агентской сети на поверхности. Елисей отказался что-либо говорить об этом, защищать себя не стал, и сегодня трибунал вынес приговор.

– Я попросил свидания с ним. Дали время...
– Шокер глянул на часы.
– ... через десять минут как раз. Пойдёшь со мной?

– Если ты хочешь.

– Ну, тогда поехали.

Шокер повёл машину по центральным улицам.

Йери ещё раз изменился. Если к гвардейским патрулям все уже привыкли, теперь стало бросаться в глаза то, что на улицах совсем мало народу с изнанки. Не видно было людей в джинсах и типичных куртках, а обычно их всегда можно было легко различить в толпе.

– Странно как... Сколько всего наёмников работало на империю? Несколько тысяч? Что такое несколько тысяч на всю поверхность? Капля в море. А посмотри, как всё опустело...

– Йери - великая столица, но очень маленький город, - отозвался Шокер.
– Поэтому он в самом деле опустел. Я тебя уверяю, в провинции никто не заметил манёвров департамента безопасности.

Зато в квартале департаментов всё не просто опустело, а вымерло. Мы с Шокером вошли не с главного входа, а в какую-то незаметную дверь в торце длинного здания, принадлежащего терракотовым.

Комната для свиданий с заключёнными была мне уже знакома. Та же самая, куда я приходила для свидания с Шокером. Когда мы заняли свои места, конвойный привёл Лиса.

– Какого чёрта, командир?
– процедил Лис, страдальчески морщась.
– Ну, зачем припёрся?.. Привет, подруга. Рад, что ты жива.

Я промолчала, а Шокер невозмутимо спросил:

– Тебе объяснили смысл отсрочки с исполнением приговора? Ты всё понял?

– Объяснили, аж с переводчиком. Я понял, не тупой, - буркнул Лис.
– Что вам надо, шли бы вы отсюда...

– Ты готов умереть?

– А хрен его знает, готов или нет. Но придётся, похоже, - фыркнул Лис.
– Ребята, ничего я не скажу. Не имею права. Вот ты, командир, ты на моём месте рассказал бы?

Шокер вздохнул:

– Ладно. Я так и думал.

– И что тогда притащился?
– злобно сощурился Елисей.
– Виделись же третьего дня.

– Проститься пришёл.

– Так мне ещё месяц в одиночке сидеть. Рановато ты с прощанием.

– Я новое назначение получил. Уезжаю, и через месяц меня в Йери не будет, - спокойно сказал Шокер.
– Поэтому хотелось тебе в глаза сейчас посмотреть.

– Ну, смотри, - согласился Лис и даже выпрямился.
– Смотри.

Шокер и правда пристально уставился Лису в глаза. Тот беспокойно повёл плечами и рявкнул:

– Что?!

– Я хочу, чтобы этот месяц ты Лали вспоминал. Каждый день.

– Это не твоего ума дело, командир, - злобно раздувая ноздри, отрезал Лис и дёрнулся вперёд.
– Проваливай отсюда!

Я и моргнуть не успела, как Шокер рванулся через столик, сграбастал Лиса за грудки левой рукой, а правой со всей силой заехал ему в лицо. Потом вцепился в куртку Лиса обеими руками, встряхнул и проговорил сбивчиво:

– Хочу, чтобы снилась она тебе... Чтобы ты дышать не мог, как я не могу...