Кирилл Обломов и его невероятные миры
Шрифт:
щёлкает клювом и не сводит с меня красных глаз.
– Да пошёл ты!- кидаю ещё один пучок, но вот ещё один пытается пролезть в мою
темницу.
– Прочь отсюда, ироды!- слышится шамкающий голос Бабы-Яги и раздаются увесистые
удары метлой. С грохотом падает брёвнышко, с противным скрипом открывается дверь.-
Выспался, Кирюша?- она заходит в хлев, опирается на метлу и с насмешкой смотрит на
меня.
– Выспался,- буркнул я, встаю, отряхиваю с одежды сено.
Баба-Яга
упираются в кончик крючковатого носа, а так – обычная старушка.
– Под навесом кувшин с молоком и хлеб с сыром, завтракай и за работу. Постарайся
выполнить всё за один день, иначе работу не засчитаю,- неожиданно сурово произносит
она.- Я по делам улетаю, а ты шкоду не твори, котик за тобой присмотрит, если
баловаться вздумаешь, он гусей выпустит,- грозно сверкнула очами старая карга.
– Да понял я,- недовольно говорю я и с радостью вспоминаю о волшебном веничке. Надо
бы росы успеть набрать, пока онам не испарилась с зелёной травы.
– Я на тебя надеюсь,- Баба-Яга потопталась ещё немного и выходит во двор, а я иду
следом.
Раннее утро, вероятно, часов пять, сейчас только бы спать. Ёжусь от прохладного
ветерка, оглядываюсь. У колодца стоят огромные деревянные вёдра, у дровницы в колоду
воткнут топор, на стене болтается ржавая пила.
– Вернусь под вечер, постарайся меня не разочаровывать, внучок,- ехидно изрекает она и, кряхтя, взбирается в тесную ступу.
Недоверчиво смотрю, как она усаживается, вставляет метлу в кронштейн
напоминающий уключину лодки, лихо свистит и … взмывает ввысь. Я даже
присаживаюсь от неожиданности. Некоторое время наблюдаю, как она зависает над
верхушками деревьев и, исчезает из поля зрения.
– Пока, бабушка,- машу ей ручкой, быстро достаю цилиндрик и ползаю в траве, пока не
наполнил его до краёв.- Ну, теперь посмотрим, насколько он будет полезен,- шепчу я.
Дверь избы от решительного удара кошачьей лапы отворяется, Васька спрыгивает
во двор, злобно оскалился в мою сторону, запрыгивает на перила крыльца и с
невозмутимым видом начинает вылизывать себе кое-где, не забывая поглядывать на меня
зелёными глазами.
– Обыкновенный кот,- фыркаю я.- Разве что когти железные. Привязать бы к хвосту
консервную банку, вот смеху было!
Васька отвлекается от своего занятия, злобно топорщит жёсткие усы, словно понял,
что я сказал.
С утра есть не хочется, но молоко выпиваю, а хлеб с сыром несу к сараю, где
заперт медведь.
– Мишка!- зову его, пытаясь рассмотреть его в темноте.
Медведь громко засопел
лакомство. Швыряю хлеб с сыром и наблюдаю, как он тычется чёрным носом, высовывает
алый язык и с чавканьем кушает. Затем он поднимает тяжёлую голову и смотрит на меня, словно хочет запомнить моё лицо.- Всё, больше у меня ничего нет,- развожу я руки.
Медведь громко фыркает и, гремя цепью, уходит в дальний угол своей темницы.
– Я тебя выпущу, мишка,- едва слышно шепчу я. Мне его так жалко, такой сильный зверь, а сидит на цепи.
Теперь надо работу сделать. Бодрой походкой подхожу к вёдрам, хватаю одно
ведро и едва не надорвался. Оно пустое больше тридцати килограммов, а с водой вообще
не подниму. Опускаю миниатюрный веник в росу, встряхиваю на себя. Меня словно
обдаёт горячим паром и в следующую секунду окунает в ледяную воду. Я едва не заорал
от неожиданности, но почувствовал такой прилив сил как никогда в жизни.
Кот словно что-то ощутил, напрягся, вздыбил шерсть, долго смотрит на меня, затем
вновь успокаивается, но взгляда с меня не сводит.
– И не надоело тебе меня охранять? Шёл бы лучше мышей ловить,- с насмешкой говорю я.
Внезапно Васька издаёт звук весьма похожий на человеческий голос, я в нём
уловил что-то вроде:- А не пошёл бы ты …
– Ты умеешь говорить?- у меня от удивления нижняя челюсть едва не грохнулась вниз.
На этот раз кот презрительно отворачивается, мягко прыгает на ступеньки крыльца
и меняет дислокацию, а именно, запрыгивает на подоконник, его как раз осветили первые
лучи встающего над горизонтом Солнца. Там он развалился и даже заурчал от
удовольствия.
Пробую в новом своём состоянии поднять тяжеленное ведро и ахнул от
неожиданности, на мой взгляд, оно стало лёгким как пушинка. Как здорово! Скидываю
его в колодец, жду, когда оно наполнится водой, а затем без усилий вытягиваю наверх.
Обалдеть! Почти бегом несусь к тысячелитровым бочкам, выливаю, бегу набирать
следующее. Но, через десяток, другой, вновь наваливается тяжесть и усталость. Окунаю
веничек в росу, и опять возвращаются силы.
Я даже не понял, как набрал до самого верха две бочки. Затем, оглядевшись по
сторонам, услышал хрюканье свиньи, наливаю ей в корыто воды. Меняю, ошалевшим от
моего внимания зубастым гусям воду, в их импровизированном водоёме. Медведю
плеснул чистенькой воды и даже умудрился погладить его за лохматый бок, а он не
огрызнулся в ответ. Со столетним дубом пришлось повозиться, почти всю росу истратил.