Кирилл Обломов и его невероятные миры

Стригин Андрей Николаевич

жаль, что нет шапки-невидимки.

– Заблудился, сладенький мой? Это бывает, места здесь дремучие, заповедные … топи

кругом. А ты один, касатик?- её глаза блеснули алчным огнём.

– Один,- осторожно говорю я. Значит, моих друзей не узрела, это хорошо.

– Как же такой молоденький и оказался здесь, неужто волки загнали?- сверлит она

недоверчивым взглядом.

– Спасибо вам бабушка, что их отогнали,- я прикладываю ладонь к сердцу.

– Какой благодарный мальчик,- с

одобрением шамкает она. Она с шумом вдыхает воздух, щурится, осматривает меня со всех сторон.- Запаха крови не чую. Неужели волки не

успели тебя покусать? А, кольчуга на тебе ладная, словно для взрослого героя делали, но

маленькая по размеру. Случаем, она не гномов-проказников? Может и ты гном?

– Ой, нет, я мальчик!- возмутился я.

– Это хорошо, что мальчик,- с одобрением говорит она.

– В каком смысле?- пугаюсь я. Неужели съесть хочет.

– Да во всех смыслах. Старая я, хозяйство трудно вести. Ведь ты поможешь бабушке, за ту

услугу, что я тебе оказала - серых прогнала: дров наколоть, воды с колодца принести, яблоню окопать?

Поднимаюсь с земли, стряхиваю с кольчуги прилипшую грязь и слюну хищников,

вздыхаю, а ведь она права, не отплатить за своё спасение – чёрная неблагодарность.

– Конечно, помогу, бабушка,- я пытаюсь в свой голос добавить нотки энтузиазма,

вероятно, не очень получилось, и старуха хмуро усмехнулась.

– Ну, так, пойдём, милок. Или на метле прокатимся?- предлагает она.

– Давайте пешком,- прошу я.

– Да как скажешь, пешком так пешком. Избушка моя недалеко, у края болота стоит.

Правда сыростью от топей тянет, вот и радикулит из-за этого разыгрался, но зато соседи

близко и не так скучно старушке.

Я вздрагиваю, представив, о каких соседях она говорит, но делать нечего, покорно

иду за шоркающей ногами Бабой-Ягой. Хочется себя ущипнуть, до сих пор не могу

поверить в реальность происходящих событий.

Вот она приостанавливается, с раздражением что-то смахивает с тропы метлой и

нечто визжащее отлетает в сторону, ломая кустарник, поспешно уносится прочь.

Лес раздвигается в стороны и в просветы между кронами деревьев заглянула

жёлтая Луна, поблизости ухнул филин, лягушки на болоте, как по команде смолкли.

– Вот мы и пришли, сейчас я тебя накормлю, напою и спать уложу, а завтра работу

сделаешь и можешь идти по своим делам,- по-хозяйски говорит она, ласково отводя рукой

ветку яблони, усыпанную множеством наливных яблочек.

На поляне стоит бревенчатая избушка, окружённая странным забором. Внезапно я

понимаю, из чего сделана ограда. Рот моментально заполняется тягучей слюной, от страха

подкашиваются ноги. Вместо кольев в землю вбиты человеческие кости, а кое-где на них

надеты

черепа. Останавливаюсь не в силах сделать шаг, старуха с неудовольствием

оборачивается.

– Что застыл? Проходи во двор, только к тому сараю не подходи, живёт там медведь, но он

на цепи, так, что не бойся. Проходи же,- толкает меня вперёд.

Словно во сне захожу во двор, сердце сжимается от леденящего ужаса, я во

владениях Бабы-Яги.

– Захочешь воды, вон колодец, а я пока баньку истоплю,- она, постанывая, хромая на одну

ногу, уходит к хозяйственным постройкам. В загоне моментально загоготали гуси,

разбуженные её причитаниями и громкой вознёй.

Вода! Одна мысль о ней заставила сильнее биться сердце, бросаюсь к колодцу,

тащу за верёвку тяжёлое ведро и жадно пью, делая большие, судорожные глотки.

Живительная влага очищает разум, и тело наливается силой, даже страх утихает,

засев лишь маленьким холодным комочком где-то под сердцем. Оглядываюсь по

сторонам, вблизи навес, под ним натянуты верёвки и, мне поначалу показалось, там

вялится рыба, но оказались на них связки зелёных лягушек. Под другим навесом сушатся

мухоморы и пучки душистых трав. В сарае завозился медведь, гремит цепь, он

высовывает огромную морду, но на него зло прикрикивает старуха и зверь поспешно

убирается обратно. Не знаю почему, но мне стало жалко медведя, будет возможность, обязательно отпущу его на свободу.

– Тебя как звать, милок?- слышится голос Бабы-Яги.

– Кириллом,- слегка запнувшись, говорю я.

– Чудное имя,- шамкает она.- Верно, из дальних краёв?

– Из дальних, бабушка,- соглашаюсь я.

– Это хорошо,- почему-то радуется старуха.- А родители, где твои?

– За болотом,- неопределённо говорю я.

– Верно, ищут тебя уже,- она внезапно появляется за моей спиной, и я вздрагиваю от

неожиданности.

– Конечно, ищут и скоро найдут,- едва не вскричал я.

– Что ж, я гостям рада,- ухмыляется старуха, искоса бросив взгляд на ужасную изгородь.

Затем она уходит к бане и вскоре из неё повалил крепкий дым. Я бесцельно хожу по

двору, высматривая пути к отступлению. Не верю я этой старухе, не отпустит меня, взгляд

у неё злющий и хитрый, я уверен, задумала она мысль чёрную.

Как бы невзначай подхожу к калитке, мгновенно с ветки слетает филин,

проносится над головой и глухо ухает, моментально слышится насмешливый голос Бабы-

Яги.

– Ты куда-то собрался, Кирюша?

– С чего вы взяли, бабушка, просто хожу,- я нехотя отхожу от выхода, прищурив глаза, со

злостью смотрю на филина, который сел на ветку яблони и не сводит с меня немигающего