Кисельные берега

Осьмак Анна

Сохраняя на губах ту же задумчиво-загадочную улыбку, Шахзадэ устремила взор вдаль – сквозь мозаичные стены и витражи высоких окон, сквозь шёлк, парчу и затейливую вязь на карнизах колонн… Её тонкие изящные пальчики, сложенные на коленях, едва заметно подрагивали в унисон унёсшейся в нездешние пределы мысли.

– А дело было так, о повелитель… - прошелестел её вкрадчивый голос и…

Султан словно воочию увидел мечущихся по сумеречному дворцовому парку девиц…

Глава 76

– -------------------

Кира

с ненавистью уставилась на кривое персиковое дерево. Оно было подрезано садовником столь своеобразно, что спутать его с каким-то другим не представлялось возможным. Особенно, если пробегаешь мимо уже в пятый раз.

Тяжело дыша от бесплодных и беспорядочных метаний в кольце каменных стен султанского сада, незадачливая беглянка в отчаянии влупила по стволу кулаком. И тихонько заскулила – более от бессильной злости, чем от боли в руке. Неужели всё зря? Неужели удача благоволила их предприятию только наполовину? И какой смысл в этой половинчатости, если вырваться за пределы сада, благоухающего садовыми розами и солью близкого моря, нет никакой возможности?!

– Зарема! – воззвала Кира к своей отставшей подруге, которая задыхаясь и держась за бок подковыляла, наконец, к злополучному персику. – Ну воспользуйся уже что ли даром своим! Блин, что ты всё жмёшься? Лимит у тебя на него?

– Фухх… ух… ых… - пропыхтела персиянка, плюхаясь задом на шёлковую мураву и силясь восстановить дыхание.

– Ну посмотри! – молила Кира. – Глазом своим всевидящим! А вдруг узришь выход?

– Что… я… сейчас…м…могу? – выговорила с трудом ясновидящая. – Нужен… настрой…

– А, чёрт! – Кира с тревогой огляделась. – Ну попробуй… Ну отдышись! Давай быстренько успокоимся… Слышишь? Давай сосредоточимся… быстренько…

– Повремени маленько… - пробубнила Зарема. – Ещё чуточку… Я попытаюсь.

Дрожащими пальцами она заправила за уши мокрые от пота пряди, попыталась сесть прямо… придать разгорячённому лицу медитативное выражение… устремила остановившийся взор вглубь себя…

– Ну? – подпрыгивала вокруг неё в нетерпении спутница. – Ну что? Что там? Получается? Видишь что-нибудь?

– Вижу… - прошептала побелевшими губами Зарема.

Глаза её округлились от ужаса и уголки губ поползли вниз, искривляясь страдальчески…

Кира замерла. Её заполошно стучащее сердце споткнулось и оборвалось в пятки.

– Что? – выдавила она из себя немеющими губами.

– Стражу, - ответила Зарема и вытянула дрожащий палец Кире за плечо.

Ох, как же не хотелось беглой наложнице оборачиваться! И видеть, как за её спиной неспешно, но неотвратимо вырастают силуэты солдат дворцовой стражи. Они негромко переговаривались, пересмеивались, никуда не торопясь – они знали, что две дурные девки, вдруг отчего-то вздумавшие носиться по саду, словно бешеной лисой покусанные, никуда не денутся: бесконечно бегать по кругу всё равно невозможно, да и незачем, не на третьем, так на двадцать третьем вираже свалятся – хоть лопатой их тогда грузи.

Одну из них, кстати, грузить уже можно – силы девку совсем оставили. До сей поры Зарема марафонов, должно быть, не бегала –

это был первый в её жизни. И, по всему видать, последний. Сил и благородных кровей ей хватило теперь только на то, чтобы с достоинством подняться и величественно вскинуть голову навстречу своим палачам.

В Кире царственной крови не содержалось даже в гомеопатических дозах. Величественно принимать поражение она не была склонна и сдаваться не умела. Подпрыгнув, как подстрелянный заяц, она дёрнулась прочь. И врезалась в персик, заверещав совершенно не эстетично. Внезапная встреча с деревом обернулась стремительным падением в клумбу. Пострадали дюжина томных лилий и Кирины коленки.

Солдатня развеселилась, развлечённая забавным зрелищем, а после вздёрнула незадачливую невольницу за шкирку на ноги. Шнуровка парчового лифа не выдержала подобной бесцеремонности и с треском лопнула, превратив соблазнительный наряд одалиски в ещё более откровенный.

Впрочем, Киру это не смутило. И не только по причине отсутствия нежной девичей стыдливости. Её отвлек и вверг в оцепенение знакомый голос: приятный, благородный баритон показался шипением гремучей змеи:

– Ну что, - вопросил визирь с убийственным радушием, - набегалась, хабиби? Не пора ли отдохнуть твоим резвым ножкам и дурной головушке?

Кира перестала дышать. И дураку понятно, о каком именно отдыхе свистел этот злобный дядька.

– Сейчас-сейчас… - ласково пообещал дядька, склоняясь к Кириному уху. – Я уж тебе поспособствую, не сомневайся. Так уж ты меня сегодня выручила, хабиби – вовек не забуду… Эй! – крикнул он страже. – Зажгите огня, остолопы! Темно, как у ишака в заднице…

Новый порыв предгрозового ветра шумнул по макушкам деревьев, они отозвались дружным и шумным рукоплесканием. Вдалеке блеснула зарница. У стражников в руках замерцали, разгораясь, масляные светильники.

Заложив руки за спину, визирь показушно обтёк Киру по широкой дуге и пошёл во главе процессии, сразу за солдатом с фонарём. Пойманную беглянку подпихнули в спину, и она вяло поплелась, в окружении конвоя, навстречу трагической развязке.

«А разве так может быть? Разве бывает в сказке трагический конец? – Кира оглянулась назад, на гордую Зарему, вышагивающую, будто на параде. – Бывает?»

Вспомнить никак не получалось. Все сказки повылетали из головы. Как же там… Где эта, как её… Которая потом… Ох, ну знала же всегда…

Процессия прошла сквозь гулкую арку. Сапоги стражников протопали, рождая эхо, по мощёному двору-колодцу. Остановились. О чём-то перетёрли со встречной группой, подсвечивающей себе путь парой факелов. Передали пленниц под их сопровождение.

Киру втолкнули в низкую дверцу. В спину ей ткнулась Зарема. Девушки ойкнули и огляделись: в каменном помещении с низкими сводами мерцал трепещущий огонёк масляной лампадки. Он бросал тёплые костряные всполохи на камни стен и раскачивал чёрные тени находящихся здесь людей: двух растрёпанных девиц, визиря с сопровождением, плешивого широкомордого мужика, похожего на барбоса, ещё двоих стражников, полирующих на лавке свои ятаганы и немедленно вскочивших при виде высокого гостя…