Кисельные берега
Шрифт:
Высокий гость кинул на стол к светильнику кожаный кошелёк. Огонёк затрепетал, заметался, тени на стенах покорёжились, изломались…
– Сделай так, почтенный, - царедворец поджал губы и процедил с нескрывамой злобой, - чтобы смерть этих мерзавок не была быстрой. Я знаю, ты умеешь, ибо слывёшь великим искусником в своём ремесле, Исмаил ибн Абульфади.
Барбос молча поклонился. И, не удостоив приговорённых взглядом, нахлобучил на квадратную голову колпак палача.
Направляясь к распахнутой перед ним двери, визирь остановился на секунду и посмотрел на Киру мёртвым
– Весело провести тебе свою последнюю ночь, хабиби, - со вкусом пожелал он и, удостоив её напоследок змеиной усмешки, шагнул через порог.
Сосотящий при палаче караул подтянул пояса, зевнул, почесался и, подхватив составленные в угол пики, направился к трясущимся от страха девицам. Палач мотнул подчинённым спрятанной в колпаке головой и, сняв со стены блестящий, начищенный топор, нырнул в неприметную боковую дверцу. Лениво перехватив пики наперевес, стража принялась энергично подпихивать конвоируемых в том же направлении.
– Зарема… - прошептала Кира в растерянности. – Это всё что ли? В самом деле - всё?
Она только сейчас поняла, что до последнего ждала и надеялась на спасение: что-то вмешается, что-то изменится, судьба непременно кинет если не спасательный круг, то уж соломинку – наверняка!..
Зарема не ответила. Она брела с закрытыми глазами, бледная и прекрасная. Губы её шевелились - то ли молитву читали, то ли проклинали причастных к происходящему.
Девушек долго вели по коридорам и переходам. Время от времени они выныривали из них в каменные дворы, где жадно глотали ночной предгрозовой воздух, а после вновь погружались в лабиринты дворца.
Чу! Свет факела впереди.
Пляшущие рыжие отблески на колпаке палача.
Сырой, стылый дух погреба.
Чёрная, посечённая плаха.
Желобки в каменной полу. Для стока. Крови…
«Что это? Дурной сон?»
Ноги вдруг стали ватными – ослабели, подогнулись. Стражники едва успели подхватить несчастную под локти. Голова Киры безвольно мотнулась.
– Давай быстрее! Девка ужо сомлела от страха, - буркнул один из стражей. – Как бы вовсе не окочурилась…
Киру торопливо поволокли через пыточную. Замешкались у выхода, протискиваясь в него сам-третей. Осторожно усадили на прохладную траву…
– Эй, ты как?
– её потрясли за плечи. – Поглянь-ка, очумела совсем.
В небе пыхнула беззвучная зарница, осветив каменную стену, башню с узкой дверцей, чёрный силуэт Заремы и склонившихся над Кирой стражников.
Несчастная жертва кровожадного султана подняла глаза к искрящемуся электричеством небу и вздрогнула: небо закрыл колпак палача. Его носитель, буд-то что-то вспомнив, вскинул руку, стянул устрашающий убор и присел перед Кирой на корточки, явив чёрный силуэт всклокоченной головы.
– Сможешь идти? – спросил он обеспокоенно. – Нам нельзя здесь долго задерживаться.
Услышав этот голос, Кира задохнулась. А когда вновь смогла дышать, обнаружила, что тяжкий камень страха и тревог, придавивший её к земле, вдруг стёк с плечей прохладной талой водой. Потому что ОН пришёл. ОН пришёл за ней. И спас её. А это значит… Что это значит?
–
Она с готовностью вцепилась в его горячие пальцы, выпрямилась легко и свободно. И тут же качнулась к нему, уткнувшись носом в плечо. Прижалась всем телом, впитывая его тепло и силу.
– Ты приехал за мной?
Он приобнял её за плечи, погладил по голове, жалея:
– Конечно за тобой, горемыка. Какого ляда мне в этом дворце понадобилось бы окромя того?
– Ох, Медведь… - всхлипнула спасённая.
– Ну будя, будя… - он ласково похлопал её по спине. – Опосля всё… Надо торопиться, - он сдёрнул с себя плащ, накинул на дрожащие плечи Киры. – На-ко, прикройся. Уж больно одёжа срамная…
Беглая одалиска послушно стянула ткань плаща на полуобнажённой груди и с готовностью, всё более ускоряя шаг, потрусила за своим спасителем. Позади шуршали мелкими камешками тропы один из псевдостражников и молчаливая, не задающая глупых вопросов Зарема.
Когда тропа, изогнувшись, нырнула вниз, зовя за собой к глухо ворочающемуся внизу морю, Кира обернулась. Беспрестанно вспыхивающие зарницы осветили белокаменные стены и башни дворца, столь же великолепного снаружи, сколь беспощадного в сути своей.
Глава 77
– ----------------------------------
– Что-о-о-о? – протянул султан, медленно привставая на подушках. – Бежали? – в голосе его звенела ледяная ярость. – Ты лжёшь, несчастная!! Лгунья и дочь лжеца! Как возможно, чтобы из моего дворца бежали какие-то глупые наложницы?! На что способны эти жалкие существа, кроме поедания рахат-лукума?! Кто эти люди, посмевшие вывести их за стены? Что делала стража?
– О господин! – попыталась вклиниться в поток возмущений Шахзадэ. – Воистину султан Эль-Муралы – светоч правоты, освещающий мрак невежества! Подданные справедливого Шахрияра не устанут преклоняться перед его безусловной мудростью и верностью суждений! Конечно, беспомощные девицы ничего не смогли бы сделать против доблестной стражи и верного палача! Но… - дочь визиря сделала паузу и аккуратно расправила по плечам тёмные локоны. – Но если храбрый и отчаянный витязь поднесёт кошель с серебром верным слугам нашего повелителя – разве смогут они удержаться от соблазна? Тем более…
Султан зарычал.
– Тем более, - невозмутимо продолжила сказочница, - если брать мзду за вызволение приговорённых к казни невольниц - дело столь же привычное, сколь и доходное, то…
Шахрияр грубо схватил девицу за локоть и тряхнул. Серебряные украшения звякнули, зубы клацнули.
– Быстро говори, что знаешь!
Сказочница даже не поморщилась. Её лицо осталось по-прежнему ровно благожелательным.
– Я ничего не знаю, повелитель. Но я слышу… Чу! Слышу беседу доблестного витязя со спасённой им Ахалиль! Прямо сейчас! Если богоравный султан прикажет пересказать, я, по скудным своим способностям, постараюсь не упустить ни словечка…