Кисельные берега

Осьмак Анна

– --------------------------------------------------

– Что новенького, дорогуша? – поинтересовалась утром у горничной королева, пока та, натужившись, затягивала госпоже корсет на раздобревших телесах.

– Ну… - задумалась та, припоминая, - что… Свинья нынче опоросилась. Наделала скотникам переполоху – всю-то ноченьку вокруг неё бегали! И ведь не зря: из пятнадцати только парочка дохлячков, остальные благополучны, слава богу…

– Это которая? – заинтересовалась

королева. – Не Розочка?

– Ага! Точно вы говорите – она самая!

– А она не… - внезапная мысль посетила королеву: - Да нет же! Подожди со своими свиньями, Эльке! Я не об этом! Какие ещё новости?

Эльке вытерла рукавом пот со лба и завязала, наконец, шнурки корсета:

– Что ж ещё-то? Кухарка утром кофе опрокинула на скотника Брунса – то ли со слепу, то ли со зла: они всё грызутся почём зря… Ошпарила, говорят… Пожалуйте ручки, ваше величество…

– Вот чёртова дура, - удивилась королева. – Да не про то ты всё говоришь! Что гостья-то наша?!

– А-а! – протянула горничная . – Так бы сразу и сказали… Ножку извольте приподнять, ага… Таки да, ваше величество! Гостья-то – вот холера! Сроду такого безобразия я не видывала в жизни своей… Спала – представляете где? – в малой трапезной, у камина! Спальню ж ей отвели, как путёвой – радуйся да благодари! Нет же! Верно говорят – что бродяжка, что дворняжка…

– Где, говоришь, спала? – насторожилась королева. – В малой трапезной? Отлично! Это просто великолепно!

Она прищёлкнула пальцами и, еле дождавшись окончания утреннего туалета, устремилась в покои благоверного.

– А я говорила! – объявила она с порога, расталкивая управляющих и министров. – Сработало, ваше величество! Как по нотам! Извольте вызвать её к завтраку и допросить по поводу сегодняшней ночи!

– Ваше величество, - сурово ответствовал супруг, - мне недосуг заниматься подобной ерундой!

Королева поджала губы:

– Ерундой?! По-вашему выходит, приютить у себя единственную дочь Большемокрицкого короля – это ерунда? Породниться с ним через брак наших детей – это ерунда? Получить за неё приданым Дикий лес и военный союз против Лысых Холмов -может, тоже ерунда?

Король поскрёб желтоватым ногтем свой великолепный ястребиный нос.

– Пожалуй, - сказал он, - сегодня можно спуститься к завтраку чуть пораньше…

– ------------------------------------------------

– Нет, вы только посмотрите на этих скоморохов! – митинговала принцесса в малой трапезной, размахивая ножом и вилкой. – Как только подобный бред уместился в ваших воспалённых мозгах! Вы что, правда в это верите? Вы на полном серьёзе сейчас? Не прикалываетесь?

– Дорогая, - королева недоумённо пожала плечами, - не понимаю, что вас так возбудило? Вы, право, странная девица…

– Странная? Это я-то странная?

Кира вскочила из-за стола и принялась ходить взад-вперёд вдоль неразожжённого камина, заметая по каменным плитам пола подолом серой юбки: платье,

выделенное изгнаннице от щедрот королевы, было простым, суконным, но добротным. И не марким. Его сдержанный минимализм, если можно так выразиться относительно одежды той эпохи, в коей ныне маялась Кира, импонировал недавней моднице более, чем яркая пышность большемокрицких нарядов. Всё-таки она считала себя дамой со вкусом. Это счастливое заблуждение заставляло её с течением времени и притоком инвестиций от состоятельного любовника всё более и более удорожать свой «look» - ибо чем дороже, тем «вкуснее». Это, считала Кира, и ежу понятно.

Правда, нынешнее платье и ботинки Мари вряд ли можно было отнести к категории «люкс», но поклонницу брендов это сейчас беспокоило почему-то меньше всего…

– Странная! – возмущалась она окружающему безумию. – Я странная? Неужели потому, что осталась не совсем довольна ночёвкой с клопами и блохами в одной постели?!

– С божьими горошинами! – поправила королева, воздев вверх палец. – Разве не известно тебе, девушка, что даже святые не брезговали возвышать дух, укрощая тело с помощью этих благословенных насекомых? А ты ропщешь!

– Ха! Я не святая! И не претендую! Сами занимайтесь укрощением по ночам для возвышения духа, а меня увольте! Я обойдусь! – она скользнула взглядом по руководящему процессом накрывания завтрака Гансу. – А… Что вы там вчера лакею своему говорили?.. Ах ты ж… Да вы специально мне их в постель насыпали! На кой чёрт?!

Поминание чёрта королеву покоробило:

– Мне кажется, принцесса, вы забываетесь… - она нахмурилась.

Король в разговор не вступал. Он флегматично наблюдал за происходящим, постукивая пальцами по столу. А сын его не удержался:

– Дорогая, Луиза, не сердитесь, прошу вас! – в голосе уродливого принца звучали умоляющие нотки. – Право, вы слишком близко к сердцу принимаете произошедшее. Уверяю, ни у кого в этом доме не было и мысли досадить вам или… хм… насолить. Дело в том, - он суетливо выбрался из-за стола и поспешил к камину, - дело в том, что матушка решила проверить ваши слова… ваше заявление о принадлежности к королевского роду…

Он попытался взять принцессу за руку, с мольбой заглядывая в сердитые серые глаза. Кира руку выдернула и отвернулась. Рике вздохнул:

– Этим способом, который давно уже стал ритуалом, - продолжил он объяснения, - проверяют всех принцесс в Козедоле на протяжении сотен лет. Особенно, - принц смутился, - перед свадьбой… Ведь очевидно, дорогая Луиза: привычная к насекомым простолюдинка выспится и не заметит неудобств от «божьих горошин», а нежная принцесса не сможет глаз сомкнуть! Вот вы и…

– Вот именно! – назидательно добавила его венценосная мать. – Только хорошо воспитанная принцесса, подвергнувшись испытанию, не устраивает наутро безобразного скандала. Она проявляет деликатность и скромность, отговорившись бессонницей или слабым пищеварением. И уж конечно, не поминает за завтраком чёрта! Господи прости…