Кислотный дождь

Якиш Злат

. . .

Во время прохождения стола серийный номер ему, конечно, не набили, но и без того потрясений хватало. Уродец знал о нем все и Марк даже не удивился, если бы ему назвали точную дату первого похода на горшок.

Спустя некоторое время, потраченное на перечисление жизненных заслуг парня, на самом деле не самых приятных, ему снова вынесли «приговор» и распределили в некий местный район. Его новый дом, как теперь понял парень, носил необычное звучащее название «Раурава». Что оно значило и где это находится, Альберт не знал. Ему не объяснили. Но что-то подсказывало – это больше, чем набор букв. Оно несет в себе

смысл. Может быть, Ян больше просвещен в этом вопросе, но должен ли он поделиться с новым знакомым этой информацией? И почему странный, уродливый регистратор, как хотелось бы его назвать, знал все, даже ни разу не спросив его самого? Должно ли это быть так? Насколько же этот демон, как выяснилось позже, тогда просвещен в историю Яна? И что полезного из этого можно вынести и узнать?

Марк недовольно потер свою несчастную руку. Рисунок все еще не до конца проявился, но демон уже сейчас в нем что-то разглядел. И посоветовал потщательнее прятать эту чёрную метку.

Спутник Марка в загробной жизни, как выразился уродец, то есть Ян, был совершенно обычной внешности, но слегка жестковатой. Он не был привлекательным, но и страшным его тоже нельзя назвать. Одним словом, интересный. Это неопределенное слово подходит ему больше всего.

Лицо его было не совсем что бы строгое, но выражало всю серьезность ситуации, из-за чего Ян казался старше, чем есть на самом деле. По крайней мере, сейчас. Скорее всего, при обычных обстоятельствах ему давали не больше двадцати. Подобная внешность мало что могла сказать. Но Альберт не решился задавать подобные вопросы. Вообще любые вопросы.

Хотелось поскорее уединиться и обмозговать происходящее. И хотя своими силами Марк мало что мог понять, он готов был попытаться. Но этому желанию препятствовал сам Ян. Он выпросил информацию о городе, в который распределили его новоиспеченного подопечного, чему второй сперва противился. Однако Яна, решившего, что по пути до Рауравы Альберт заблудится, потеряется и умрет от страха и одиночества, было не остановить. Хоть это было недалеко от реальности, такое «самомнение» довольно сильно оскорбляло Марка. Тот считал, что мог бы справиться и сам. Неважно, заняло бы это год или целую вечность, но он бы справился. Возможно. Очень хотелось в это верить. И убеждение в оном давалось легко, потому что это уже не проверить.

Дальше они продвигались в тишине. Ноги болели, стопы кололо и щипало. Ходить босиком по лесу никому не пожелаешь. Время то ли подходило к вечеру, то ли в глазах помутилось от яркого солнца, ничем не отличавшегося от Земного, но небо стало багроветь и тускнеть. Только произошла эта перемена так быстро и незаметно, будто свет щелкнули выключателем, забыв предупредить об этом.

Поэтому когда стемнело, обходить особо острые ветки и камни стало невозможным, что сильно замедлило пешеходов.

– Здесь легко ориентироваться, – вдруг ни с того ни с сего заговорил Ян, сбивая все мысли, – Ты поймешь и научишься, но для этого нужно время… Только вот, никто не знает, сколько им еще можно пользоваться.

Из сказанных им слов Марк понял только половину, но многозначительно промолчал. Он надеялся, что у разговора не будет продолжения. Слишком уж тяжело было все это слушать. Неприятно. Вот бы проснуться в своей кровати, посмеяться со всей нелепости сна и спокойно забыть о нем, вытерев пот со лба. Вернуться к домашним делам, которыми Марк на самом деле не занимался, вернуться в привычную жизнь. Просто вернуться к жизни. И наконец обуться.

– Почему ты молчишь? Я думал, у тебя будет много вопросов. Тебя разве ничто не волнует?

– Волнует. Но я не понимаю большую часть… Я не знаю, как на это реагировать, –

зачем-то открылся Марк. И сразу же одернул себя. Слишком непринужденно он разговаривает с незнакомым человеком, о котором ничего не знает. Зато этот самый человек вероятно знает о нем гораздо больше, чем следовало бы. Немного подумав, Марк выдал:

– Что означают твои слова про время? Сколько им можно пользоваться? Когда оно закончится? Честно говоря, я ничего не понял, – раз уж этот человек его проводник, то нужно узнать у него как можно больше, пока это возможно. Да и отвлекаться от боли так было гораздо легче. Все прежние наставления самому себе тут же аннулировались… Хотя нужно быть аккуратнее. Однако сложно быть осторожным, когда до этого никогда не приходилось контролировать свои слова и действия.

– Время не может закончиться. Можешь закончиться только ты. Остальные будут пользоваться временем и существовать, а потом точно так же, как и ты, однажды закончатся. Поэтому я сказал, что никому не известно, сколько им можно пользоваться конкретному человеку, – разъяснил с умным видом Ян. Ему явно нравилось говорить об этом. Либо же он просто любил болтать.

– И почему тогда тому, на столе, можно сказать имя? – Марк никогда не мог сдержать обещаний.

Даже тех, которые давал самому себе.

– Во-первых, он и так о тебе все знает. Во-вторых, он просто не сможет никому рассказать или сделать что-то плохое самолично, иначе ему перепадет некая камера страданий и пыток. После этого его уничтожат. А в-третьих это демон. Совсем скоро ты научишься их различать.

– Уничтожат? Прямо насовсем?

– Я не просто так сказал, что он демон. Для него существуют другие правила. И в них сейчас не обязательно вникать. Тут сейчас почти все пущено на самотек…

Вдруг Ян остановился, шикнул на Марка, хотя тот и не собирался ничего говорить, и оглянулся назад. Его волосы слегка взъерошились и беспорядочно опали на лоб. Теперь он снова был похож на Лешего. В этот раз очень молодого, ему не дали бы и шестнадцати. Слишком много образов для одного человека, это не совсем нормально. Начинаешь путаться, но не только в нем. Вслед за подобными переменами мозг дорисовывает картину происходящего, переиначивая все прошлые выводы. Из-за этого сложно определить, что настоящее, а что может оказаться фальшивым. Становится не безосновательным подозрение, что его просто наглым образом водят за нос.

Только, откуда тогда взялась уверенность в том, что он умер? Было ли это внушение, или что другое, но мозг каждый раз вырисовывал в мозгу определённую картину: много воды и мало, ничтожно мало воздуха. Холодно. И страшно. Парня передернуло. Это похоже на кошмар.

Но проснётся ли он?

– Я могу ответить на все твои вопросы. В пределах разумного, – он как-то странно улыбнулся и вдруг свернул с прежнего направления, будто прячась, – Нужно пойти этой дорогой. Её плохо видно, зато она хорошая. Новые души приходят тысячами каждый день, но следует быть осторожнее. В ад попадают не за кражу жвачки, – вдалеке зазвучали грубые голоса. Ян, вероятно, тоже не хочет натянуться на неприятности. В этом есть смысл.

Альберт кивнул и осторожно шагнул за ним. Он, незаметно для себя самого, уже мог смириться с мыслью о том, что действительно находится в преисподней. Тем более, что она немногим отличается от привычного мира. Да и что здесь поделаешь, не истерику же ему закатывать. Хотя стресс это бы сняло. Или так только казалось. Проверять в любом случае он не собирался.

– Куда мы идем? – словно чувствуя подвох, шепотом поинтересовался Марк. Лучше отвлечься разговором. Парень чувствовал каждую свою царапину, каждый синяк.