Китай в эпоху Си Цзиньпина
Шрифт:
Третья особенность кампании: ключевое значение в ее осуществлении принадлежит не прокуратуре, а партийному органу — Центральной комиссии по проверке дисциплины КПК [69] . Эта структура существовала и раньше, но именно при Си Цзиньпине она превратилась в силу, обладающую большим весом, чем спецслужбы. А ее руководитель Ван Цишань, считающийся куратором всей антикоррупционной кампании, в 2012–2017 годах фактически стал «человеком № 2» в Китае [70] .
69
ЦКПД КПК
70
В этой связи первую пятилетку правления Си Цзиньпина можно называть временем правления тандема Си — Ван, как период 2002–2012 годов называют период тандема Ху — Вэнь. Заметим, что о тандеме Си Цзиньпин — Ли Кэцян никто никогда не говорил.
Еще одной характерной чертой кампании стал ее морализаторский характер. Борются не только с «откатами» и «распилами», но и с различными проявлениями «излишеств» и «разложения». Существенно сокращены представительские расходы и ограничено число заграничных поездок. По всей стране закрыли бордели (их крышевали коррумпированные силовики, а посещали коррумпированные чиновники). Начали интересоваться личной жизнью чиновников, содержание наложницы (необходимый атрибут успешного человека в Китае с незапамятных времен) стало восприниматься как проявление коррумпированности и моральной нечистоплотности, верный знак скорых разбирательств партийных комиссий по проверке дисциплины.
Алгоритм «низложения» следующий. Делом члена партии занимается одна из партийных комиссий по проверке дисциплины; в особо важных случаях — Центральная комиссия по проверке дисциплины КПК. По итогам разбирательства руководителя «уличают» в растратах, аморальном поведении и пресловутом «нарушении партийной дисциплины» (очень гибкая формулировка, под которую можно подогнать что угодно). Результатом может быть выговор, понижение в должности или исключение из партии и снятие с занимаемых постов. Далее за коррупционера берется народная или военная прокуратура: ему предъявляют обвинения, производят арест, начинается подготовка к суду. Она может быть довольно долгой (например, Бо Силая лишили всех постов в марте 2012-го, а осудили только в сентябре 2013 года).
Если чиновник не является членом партии, то процесс в его отношении обходится, естественно, без партийной прелюдии. Самые популярные обвинения: растрата, злоупотребление служебным положением, получение взятки, раскрытие партийных и государственных секретов. По китайским законам, если сумма незаконного дохода составляет более 100 тысяч юаней (около 1 млн рублей), за это предусматривается от десяти лет до пожизненного заключения с конфискацией имущества. При наличии отягчающих обстоятельств приговором может стать смертная казнь.
И вот тут начинается самое интересное. Согласно китайскому законодательству, смертная казнь может осуществляться немедленно, а может быть отсрочена на срок до двух лет. Как правило, по экономическим статьям дается отсрочка. Если преступник за это время не совершил никаких «умышленных преступлений» и вообще вел себя примерно, смертная казнь может быть заменена на пожизненное заключение.
Так, ни один из высокопоставленных «тигров», осужденных в рамках антикоррупционной кампании Си Цзиньпина, поставлен к стенке не был. Более того, самые резонансные «жертвы кампании», члены «Новой банды четырех» Чжоу Юнкан и Бо Силай, получили только пожизненное без каких-либо намеков на расстрел. В среднем же коррупционеров «сажают» на 12–16 лет. Таким образом, стереотип «в Китае провинившихся чиновников чуть что — ставят к стенке» — на самом деле не более чем стереотип.
И все же кампания возымела действие — причем по всем направлениям, которые были обозначены выше. Во многом благодаря ей Си Цзиньпин к концу десятилетия смог окончательно консолидировать власть и получил возможность проводить в жизнь свои взгляды на развитие Китая без оглядки на прежние межфракционные договоренности. Медийный характер кампании вернул партии доверие общества. Чиновники отказались от наиболее одиозных атрибутов своего статуса, раздражавших простых людей: расточительных банкетов, мотоциклетных кортежей, длительных и затратных командировок и так далее.
Обширная инфраструктура «индустрии греха» (подпольные казино, бордели, продажа наркотиков в клубах) практически исчезла из китайской повседневности. Безусловно, человеческие грехи никуда не делись, и по-прежнему существуют и закрытые вечеринки, которые посещают ответственные сотрудники, и особняки, которые покупают своим молодым любовницам высокопоставленные бонзы, но все это запрятано глубоко в тень. Как минимум, показное богатство коррупционеров сейчас не так режет глаза простому человеку, как это было, например, в 2012 году, когда 23-летний сын Лин Цзихуа, руководителя партийной канцелярии
71
Об этой истории см.: A $1 Million Ferrari Crash Is Causing A Political Storm In Beijing. URL: https://www.businessinsider.com/ling-gu-car-crash-why-everyone-in-beijing-is-talking-about-a-brutal-ferrari-crash-from-earlier-this-year-2012-9
Масштабы кампании впечатляют: посчитано, что к 2023 году разбирательства коснулись 2,3 млн чиновников или служащих госкомпаний [72] . Не было ни одного ведомства или региона, которые не были бы охвачены чистками. При этом наиболее заметные результаты достигнуты в первую пятилетку правления Си, а уже при следующем заведующем ЦКПД Чжао Лэцзи
Впрочем, борьба с коррупцией продолжается. В последние годы она в большей степени касалась руководства государственных корпораций, но в 2023 году вновь вернулась в область большой политики. Уже после начала третьего срока Си Цзиньпина по обвинению в коррупции были сняты со своих должностей высокопоставленные руководители: министр иностранных дел Цинь Ган
72
Jin Keyu. The New China Playbook: Beyond Socialism and Capitalism. New York: Viking, 2023. P. 129.
Очерк шестой. Экология
Второй проблемой, за которую пришлось крепко взяться Си Цзиньпину, стало плачевное состояние окружающей среды, которая, казалось, была принесена в жертву обогащению и экономическому росту. И хотя успехи последнего десятилетия в области экологии несомненны, на ключевой вопрос ответ пока не дан. И вопрос этот: «Сможет ли Китай сочетать экологию и потребление?»
Ставка на экономический рост всегда оборачивается повышенной нагрузкой на среду обитания. В годы экономических реформ в Китае эта истина подтвердилась самым драматичным образом. Цитируя Эвана Озноса: «Если власти сталкивались с выбором между ростом и окружающей средой, побеждал рост; между социальной защитой и ростом — также побеждал рост. Загрязнение губило землю, застройщики сносили целые районы. Общественное недовольство росло, но партия сдерживала его силой, а также за счет роста благосостояния» [73] .
73
Ознос Э. Указ. соч. С. 358.
При этом неправильно было бы думать, что смог и загаженные водоемы — примета тех лет, когда Си Цзиньпин пришел к власти. Еще в дневниках советского стажера Юрия Чудодеева от 1985 года мы читаем: «Я видел, как загрязнена река Янцзы. Если так дальше будет продолжаться, Китай ждет катастрофа» [74] .
Ощущение надвигающейся катастрофы, как мы понимаем, растянулось на десятилетия. И, вероятно, продлится еще не один год. Каждое новое поколение, восприняв в качестве стандарта то состояние окружающей среды, которое существовало в момент его взросления, вряд ли задумывается о том, что и оно, в свою очередь, является результатом серьезного и подчас критического антропогенного воздействия. Например, если обратиться к классическим источникам, о проблемах вырубки лесов и снижения плодородия почвы писали еще современники Конфуция.
74
Чудодеев Ю. В. Советский стажер в Китае. Дневниковые записки о стажировке в университете Фудань. М.: ИВ РАН, 2014. С. 254.