Китайская власть
Шрифт:
Методистская церковь, прочно обосновавшаяся во Французской концессии, занимающей нынешний деловой и исторический центр Шанхая, дала Китаю трех выдающихся сестер Сун, двое из которых — Сун Цинлин и Сун Мэйлин — стали супругами Сунь Ят-сена и Чан-Кайши. Все три сестры Сун обучались в Англо-китайском методистском колледже в Шанхае под руководством Яна Аллена, в то время как протестантская церковь имени проповедника Мура находилась в центре Шанхая, прямо напротив Народного парка, в трех минутах от набережной и сейчас ночью виден горящий красным неоновым огнем простой протестантский крест, который еще 70 лет освещал гигантский ипподром, на месте которого сегодня находится Народный парк.
Французская концессия в Шанхае являлась не только центром Методистской церкви, но и центром распространения католицизма в Китае.
Связи Шанхайского университета коммуникаций с Францией сильны как никогда: в 2013 г. президент Франции Француа Оланд торжественно открыл совместный китайско-французский университет с участием Шанхайского университета коммуникаций — ParisTech.
Известно, что духовная суть современной глобализации заключается в религиозной глобализации — движении экуменизма, объединения всех религий. Именно в недрах Методистской церкви США и Канады — в районе Великих озер — появились основы движения экуменизма, которое в дальнейшем дало прообраз Всемирного совета Церквей, к слову, одним из драйверов экуменического движения уже в начале XX в. стали юношеские христианские движения.
Возможно, всем известный анекдот о политической гибкости Чжоу Эньлая имеет совсем иное значение: на вопрос о том, что Чжоу Эньлай думает о Великой французской революции, он уклончиво ответил, что «еще слишком рано давать оценки», —такой ответ не означал, что он спутал вопрос переводчика с вопросом о современном студенческом движении во Франции, а имел для премьера Чжоу совсем иное, сущностное значение, что привело его в ступор и заставило уйти от банальных оценок событий весьма далекой истории, а также от прерогативного вопроса американцев о связях Чжоу с Францией.
С другой стороны, связи «шанхайской группы» с крупным американским капиталом — домом Рокфеллеров — поддерживались вначале через баптистскую ветвь протестантских церквей в Китае, а в дальнейшем также через Чжоу Эньлая, которому Дэвид Рокфеллер, в качестве первого американского банкира спустя десятилетия, посвятил свой визит 29 июня 1973 г. Открытию корреспондентских отношений Банка Китая и банка «Чейз» предшествовала долгая работа Рокфеллеров с Нацпартией, в том числе долгая и значительная поддержка Пекинского юнионистского медицинского колледжа, в котором также господствовала «шанхайская группа». Гражданская война в Китае способствовала росту благосостояния банка «Чейз» в Китае, здесь он носит название «Датун» (????), однако его отделения были национализированы после установления КНР. Ушедшие из Китая и Гонконга банки «Чейз» перебрались в Японию, для которой стали основным каналом частного долларового финансирования на десятилетия вперед. По мере насыщения валютных резервов Японии долларами активность Рокфеллеров там снижается и с начала 1960-х гг., купив Национальный торговый банк Голландии, они открывают отделения в Гонконге, Сингапуре и Таиланде, к ним добавились отделения в Сеуле, Джакарте, Куала-Лумпуре и Сайгоне. Пределы расширения «Чейза» в Азии совпали с событиями 1969 г. — активной фазой конфронтации СССР и КНР; к этому моменту Рокфеллеры уже были полны решимости и ожидали изменений внешнеполитического курса КНР, рассчитывая стать главным бенефициаром включения ее экономики в систему западного рынка, в особенности американского. После принятия КНР в качестве члена в ряды ООН вместо Китайской Республики в ноябре 1971 г., Дэвид Рокфеллер через Киссинджера и шанхайского посла в ООН Хуана Хуа организовывает свой визит в КНР. В ходе визита Хуана Хуа в Нью-Йорк вице-президент «Чейза» Лео Пьер выдал делегации Китая «срочный заем в размере 50 тыс долларов», не потребовав даже расписки за данную сумму, что ускорило организацию визита Дэвида Рокфеллера в Пекин[4]. Приезд Рокфеллера совпал с появлением в Пекине американского «посла» — кадрового военного разведчика Дэвида Брюса, который до этого работал послом США во Франции и посланником США во Вьетнаме, откуда и перебрался в Пекин.
И сегодня ведущие позиции в глобальных организациях: ООН, МВФ, Мировом банке, Красном Кресте и других — занимают выходцы из Шанхая и Шанхайского региона.
[1] John Calvin Ferguson (???), 1866–1945.
[2] Рокфеллер Д. Воспоминания. М.: Либрайт, 2014. С. 243.
[3]
[4] Рокфеллер Д. Указ. соч. С. 248. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Основная роль китайского фактора в развале СССР — шанхайская группа как создатель китайско-американского союза
(без изменений) Основная роль китайского фактора в развале СССР — шанхайская группа как создатель китайско-американского союза
Историческая синхронизация Русского и Китайского пространства
Несмотря на то что Москву и Пекин разделяют несколько тысяч километров, по мере углубления мировых связей взаимное влияние государственного аппарата, идеологии, экономики двух стран неуклонно росло последние четыреста лет: установление власти династии Романовых в России совпало с окончательным захватом маньчжурами Китая и созданием маньчжурской династии Цин.
Синхронизация Русского и Китайского пространства, начавшаяся еще при Александре Невском, ставшем названным братом сына монгольского хана Батыя — Сартака и таким образом ставшем одним из правителей единого государства, железом и кровью связавшего далекие друг от друга Россию и Китай.
Взаимная интеграция в новом глобальном пространстве океанической экспансии Запада продолжилась при Петре I: русский царь преследовал стратегию создания континентального транзита из Европы в Азию, продолжая линию царя Ивана Грозного, который, к слову, начал движение России к Китаю в Сибири. При Петре I был заключен первый российско-китайский договор, открывший для России и всей Европы континентальный путь в Китай, единственная реальная альтернатива морской торговли Китая с Гуанчжоу; именно в российско-китайском договоре термин «Центральное государство», который ранее использовался только в литературных текстах, получил юридическое воплощение — царская Россия дала формальное рождение манифестации Китая как геополитического центра мира или противопоставила его всему Западу (а не только кочевникам степи) на идеологическом или сущностном уровне.
Интеграция российского и китайского пространства имела сущность антиатлантического союза — первое проявление такого, пускай и противоречивого альянса, случилось уже в период атаки Запада на Россию и Китай в период Крыской войны и Опиумных войн, которые исторически совпали и вызвали дух российско-китайского союза: Россия, пускай и за территориальные уступки со стороны Китая, выступила гарантом сохранения власти имперской элиты, спасла императорскую столицу Пекин от разграбления англо-французских войск.
Несомненно, что революционные события в России в 1905–1907 гг. были тесно связаны с крушением монархии в Китае в 1911–1913 гг., которая далеко не в последнюю очередь ускорила революционные процессы в России, а также в странах Азии.
Вполне очевидно, что революция в России стала одним из основных триггеров китайского социалистического освободительного движения, а победа СССР над национал-социалистической Германией легла в основу дальнейших событий в Китае, в том числе в создание Китайской Народной Республики.
Все изложенные события отражают постоянный рост интенсивности и силы влияния двух стран друг на друга в историческом периоде последних четырех столетий. Сегодня, когда КНР уже на протяжении более чем десяти лет играет роль крупнейшего торгового партнера России, значительно опережая по объемам товарооборот с ФРГ, а также постепенно превращаясь в крупнейшего энергетического и сырьевого реципиента России, вряд ли имеет смысл рассуждать о сломе данной тенденции. Наоборот, от ответственного исследователя требуется дать прогноз о тех формах, которые примут взаимоотношения двух стран при дальнейшей интенсификации контактов и их качественного изменения. Возможны ли они? В какие сроки они произойдут и какие формы примут? Сможет ли коллективный Запад дать альтернативу тем формам взаимодействия, которые существуют у России и Китая? Какая политика руководства России может лечь в основу здорового развития российского государства в условиях небывалого в истории возвышения Китая, а также неизбежной попытки втягивания России в воронку китайско-американского противостояния, принимающего глобальный характер?