Китайская власть
Шрифт:
Удручающее положение Китая, аграрное перенаселение и неурожай в котором не раз становились причиной смены политического режима, усугубляется итогами тридцатилетней промышленной революции: по различным данным, от 19,4% (данные исследования Минсельхоза за 2005–2013 гг.) сельскохозяйственных угодий загрязнены тяжелыми металлами (кадмием, никелем и мышьяком), а 40% пашни подвержены процессам деградации. Деградация и загрязнение почв усугубляются масштабным загрязнением воды, ее недостатком, а также ускоряющимся процессом урбанизации Китая, в результате которого пахотные земли выводятся из сельскохозяйственного использования. Сегодня из-за экономического кризиса в стране процесс загрязнения почв сбавил темпы, которые, однако, до сих пор находятся на высоком уровне: так, уровень загрязнения кадмием и его соединениями вырос на 50% в юго-западных и прибрежных районах Китая и на величину от 10 до 40% — в других частях страны по сравнению с последним исследованием, проводившимся в 1986–1990 гг. Ситуация усложняется тем, что наибольшее загрязнение почв происходит в районах максимального сосредоточения населения — треугольнике Пекин – Хэбэй – Шаньдун, дельте реки Янцзы (Шанхай, провинция
Урбанизация вводит Китая в круг «голодного ада»: несмотря на несопоставимо огромное количество населения и мизерный объем сельскохозяйственных угодий страны, за последние 30 лет (1983–2013) Китай увеличил производство зерна на 114%, мяса на 395% и молока на 1100%. Стремительное переселение китайцев в города, рост их благосостояния, связанный с ростом потребления на внешних рынках, вызвал кардинальную смену диеты рядового китайца.
Если около 30–40 лет назад рядовой китаец представлял собой жителя деревни, питающегося рисом и овощами и употребляющего мясо курицы лишь несколько раз в месяц, то сегодня годовое потребление говядины жителя китайского города составляет 2,53 кг (данные на 2010 г.), свинины — 20,73 кг, баранины — 1,25 кг, курятины — около 10 кг, других типов мяса — около 4 кг, яиц — около 10 кг, морепродуктов — около 15 кг, молока и молочных продуктов — 18 л. За десять лет, с 2000 по 2010 г. все вышеперечисленные показатели увеличились на четверть, а калорийность питания рядового китайца впервые превзошла уровень питания высокоразвитой Японии. Быстрый темп городской жизни создает также огромный рынок консервированной пищи, фастфуда, кондитерской продукции: в 2015 г. Китай обогнал по потреблению запакованной еды США, достигнув объема продаж в 107 млн. т подобного типа продукции. Этот показатель увеличился на 66% с 2008 г. Только рынок выпечки здесь достиг объема продаж в 24 млрд. долл. и продолжает увеличиваться на 20% в год. Хотя по состоянию на 2018 г. КНР по-прежнему в пересчете на душу населения потребляет в два раза меньше мяса, чем средний житель США, однако в абсолютных величинах на Китай приходится 28% мирового потребления мяса, нетрудно догадаться, что к 2050 г., когда КНР должна достигнуть целевого показателя уровня жизни развитых стран, на нее будет приходиться свыше 50% потребления белков в мире, это автоматически будет означать, что население остального мира должно будет обеспечивать это потребление Китая — и в зоне критического риска неизбежно окажется прежде всего основной геополитический конкурент Китая в Евразии — Индия, не менее зависимая от импорта продовольствия, чем ее восточный сосед. Битва за еду – одна из основных арен столкновения будущих евразийских геополитических гигантов.
Потребление, подстегиваемое процессами урбанизации и смены диеты городского населения, сопровождается ростом самого городского населения страны: около 260 млн. человек переселилось в китайские города с 1978 г., и, как ожидается, еще столько же переселится в ближайшие два десятилетия.
Китай занял 41-е место в мировом рейтинге продовольственной безопасности (2015 Global Food Security Index, 109 стран) — за ним следуют абсолютно все страны Африки. Спустя три года, в 2018 г., эта ситуация только усугубилась: на момент проведения исследования Китай опустился еще на пять позиций и занял 46-е место. Для сравнения: Россия занимает 42-е место, а США с Великобритания делят третье место в списке.
Трудно обойти стороной то, что такой безудержный рост и возможные выгоды для экономики, бюджета, внутренних и внешних производителей страны от растущего рынка продовольствия сопряжены с не менее крупными рисками в том числе и для политической системы Китая. Достаточно вспомнить, что резкий рост потребления продуктов питания, вызванный в результате стабилизации экономики и сельского хозяйства страны, внедрения передовых технологий после окончания гражданской войны в 1949 г. обратился в конце 1950-х в полномасштабный голод и политические потрясения, проходившие «под брендом» Культурной революции. А рост цен, прежде всего инфляция в продовольственном секторе, стал первым толчком для роста общего социального напряжения перед событиями на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. В 2018–2019 гг. Китай испытал масштабную эпидемию африканской чумы свиней, которая стала существенным фактором, влияющим на потребительскую инфляцию в стране, это заставило правительство принять ряд самых жестких мер по предотвращению данной эпидемии, которая в закрытом кругу профессионалов рассматривается как эпизод биологической войны против Китая: впервые Китай оказался ситуации, когда ему придется импортировать основной вид мяса — свинину — из-за рубежа, пик импорта придется на самые нестабильные с точки зрения социально-политического и демографического кризиса (пик гендерного дисбаланса среди молодежи) 2020–2021 гг.
Именно в связи с этим политика продовольственной безопасности является одним из ключевых направлений деятельности нового поколения лидеров Китая во главе с Си Цзиньпином. Сегодня крупнейшие приморские промышленные центры и самые густонаселенные районы Китая стали заложниками импорта зарубежной продукции и колебания мировых цен на сельскохозяйственные культуры, а также в значительной степени — заложниками ситуации с ловом рыбы в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, основных источниках рыболовства, а значит, и основы продовольственной безопасности Японии, Южной Кореи, Тайваня и всех без исключения стран Юго-Восточной Азии.
[1] По материалам: https://south-insight.com/golod
[2]
[3]https://foodsecurityindex.eiu.com/ roles(reader-all)
Китайская
(без изменений) Импорт продовольствия
Согласно политике национальной безопасности в области обеспечения продовольствием от 1978 г., Китай должен обеспечивать основной набор питания населения за счет внутреннего производства. Однако с 2002–2007 гг., с момента прихода к власти генсека Ху Цзиньтао, предшественника Си Цзиньпина, импорт продовольствия в Китай резко вырос. Самым крупным импортером еды в эту страну стали США: их доля в импорте КНР в 2012–2013 гг. составила около 24%, в денежном выражении это около $26 млрд. На долю США пришлись поставки около 40% зерна и около 25% мяса в Китай. Неудивительно, что именно наращивание импорта сельхозпродукции из США стало одной из ключевых точек давления на Китай со стороны президента Трампа. Общий объем импорта продовольствия продолжает расти: по официальным китайским данным, объем продовольственного импорта в КНР достиг 59 млрд. долл. в 2017 г., зафиксировав ежегодный 25% рост (а с 1997 г. увеличился в 20 раз). Если экстраполировать данные объемы на десятилетие вперед, учитывая устойчивую негативную ситуацию в собственном китайском сельскохозяйственном секторе, объем импорта продовольствия может увеличиться в три раза и достигнуть в 2027 году 150-180 млрд. долл., став существенной частью совокупного импорта в Китай. Основными импортерами продовольствия в Китай остаются страны Европейского союза, США, Новая Зеландия, Индонезия, Канада, Россия и Южная Корея. На эту группу игроков приходится 80% китайского импорта продовольствия. Растительное масло и жиры, молоко, морепродукты и мясо — самые крупные товарные группы китайского импорта. Очевидно, что растущий сельскохозяйственный импорт из России вступает в острую конкуренцию с импортом других игроков, борющихся за китайский рынок. По данным Российского экспортного центра (РЭЦ), в 2018 г. экспорт продовольствия из России в Китай вырос на 42%, до 2,5 млрд. долл. За первые 10 месяцев экспорт российского продовольствия увеличился на 24% и составил 3,7 млрд долл. Для России вполне возможно в перспективе пяти лет нарастить поставки готовой сельхозпродукции и сырья в КНР до 8 млрд. долл, и даже удволить этот показатель, если правительство РФ будет иметь целостную стратегию по ориентации АПК страны на экспорт в Китай. С 2017 г. КНР является крупнейшим импортером российского продовольствия. И если два года назад объем экспорта в Китай в стоимостном выражении был практически на уровне поставок в Египет —1,78 млрд. и 1,75 млрд. долл. соответственно, то в 2018 г. КНР заметно увеличила свой отрыв, за год нарастив закупки на 700 млн. долл. В нынешней политической ситуации Россия имеет все шансы заместить весь продовольственный импорт западных стран в Китай, однако этому мешают ряд технологических факторов, а также отстутствие вышеуказанной комплексной стратегии и целенаправленных усилий государства в этом направлении.
Культура питания занимает в Китае отдельное место, имея для населения куда более важный смысл, чем «хлеб и зрелища» для более скромной в историческом разрезе культуры Запада. «Народ почитает еду за бога» (?????) — гласит китайская поговорка: питание становится элементом роскоши, зажиточной жизни в достигшем определенных высот развития Китае — это подстегивает Китай расширять номенклатуру экспорта продовольствия на экзотичные продукты и снижать пошлины, потакая вкусу населения, готового буквально съесть весь мир.
Сегодня Китай импортирует до 7% потребляемой пищи из-за рубежа — для сравнения, в России этот показатель в 2015 г. составлял 14%, в Индии и США — 6%. Учитывая курс правительства Ли Кэцяна на дальнейшую урбанизацию и достаточно незначительные вложения в регенерацию и очищение почв (на уровне нескольких миллиардов юаней в год), сопровождающиеся также масштабными лесопосадками на пашне, можно предположить, что уровень зависимости Китая от иностранного импорта в значительной степени возрастет в ближайшее время. Об этом также свидетельствуют и прямые заявления руководителя китайского Минсельхоза — главы ведомства Хань Чанфу (???; 2009 г.; сменил на этому посту «комсомольца» Сунь Чжэнцая [???], арестованного в 2017 г.), который, к слову, также как и Ли Кэцян и Ху Цзиньтао, является выходцем из центральных политических структур китайского комсомола, всегда тесно связанного с аграрным, пищевым и табачным сектором. Для российского производителя важно подчеркнуть факт присутствия противоречий между деятелями Комсомола и нынешним дружественным к России генсеком Си Цзиньпином.
При этом важно понимать, что импорт продовольствия приходится в основном на наиболее развитые приморские провинции Китая, 96% населения которых использует в питании какие-либо импортные продукты. Эти же приморские провинции, согласно социальным опросам, наиболее скептически относятся к проходящим в Китае внутриполитическим изменениям и смене геополитической ориентации на США. На таможенные пункты Шанхая, Тяньцзиня, Гуанчжоу, Циндао, Даляня, Шэньчжэня, Сучжоу, Пекина, Сямэнь, Тайчжоу приходится 77,9% импорта продовольствия в Китай.
Согласно западной статистике, Китай занимает вторую позицию по объему продовольственного и сельскохозяйственного импорта в мире (105,26 млрд. долл. в год), уступая лишь США (133,12 млрд. долл.) и опережая 80-миллионную Германию (98,90 млрд. долл.). По данным China Daily, Китай в 2014 г. импортировал пищевой и сельскохозяйственной продукции на 122 млрд. долл.
По данным американских исследователей, крупнейшими экспортерами пищевых и сельхозпродуктов в Китай являются США (около 25 млрд. долл.), Бразилия (около 20 млрд. долл.), Австралия (около 7 млрд. долл.), Канада, Новая Зеландия и Аргентина. Всплеск импорта первой тройки пришелся на период «второго срока» Ху Цзиньтао (2008–2012) и совпал с началом «курса на создание китайского внутреннего рынка» (масштабная эмиссия и кредитование), а также дальнейшим укреплением юаня. Важно отметить, что номер два в китайском импорте продовольствия — Бразилия — также важнейший партнер Китая по государственным инвестициям в близкую для Комсомола гидроэлектроэнергетическую сферу страны.