Кизиловый мост

Эфендиев Ильяс

– Не слушай его, дочка, - добродушно сказал пожилой, - это он перед тобой хорохорится.

Видимо, выдержка у Гариба действительно была колоссальная.

Из больницы я зашла на почту и дала телеграмму Адилю:

"Прошу передать товарищам состояние Гариба улучшилось. Обо мне не беспокойся. Сария". Потом приписала: "Остановилась у Сатаник Айрапетовны", - и указала ее адрес.

Утром пришла телеграмма от Адиля: "Удивлен и возмущен твоим поведением. Требую немедленного возвращения служебной машины.

Адиль".

–

От кого это?
– спросила Сатаник Айрапетовна, когда я, вздохнув, протянула ей телеграмму. Я стояла перед зеркалом и видела, как Сатаник Айрапетовна поставила на стол кофейник, быстро прочитала телеграмму, нахмурилась, прочитала снова и положила ее на стол.

Завтракали молча. Я всегда чувствовала, что эта на первый взгляд немножко взбалмошная, болтливая женщина очень добра и сердечна, но все-таки не ожидала от нее такого такта, чуткости...

К десяти часам я пошла в управление дорог.

Адиля здесь знали. Я назвала свою фамилию, и через пятнадцать минут секретарша пригласила меня в кабинет начальника управления.

Я рассказала об аварии на стройке, о Гарибе и о том что мне пришлось воспользоваться служебной машиной, чтобы привезти его сюда.

– По-моему, все правильно, Сария-ханум, - сказал мне начальник управления.
– Именно так и нужно было поступить.

– Да, но я взяла машину без разрешения.

– Это, конечно, плохо.
– Он улыбнулся.
– Но главное, что парню не отрезали ногу. Кстати, не нужно ли ему что-нибудь в больнице?

– Нет, у него все есть, а вот если бы вы позвонили в наше управление...

– Это можно.
– Он взял трубку.
– А как на стройке, все в порядке?

– Да, если не считать обвала во время последней грозы. Я пойду, разрешите?

Мне не хотелось слушать, как он будет говорить с моим мужем.

В больнице сегодня дежурила Джавахир-ханум, и я прямо из вестибюля министерства позвонила ей.

– Как ваше здоровье, Джавахир-ханум?

– Мое?
– Она засмеялась.
– Хорошо, но, видимо, вы позвонили не для того, чтобы справиться о моем здоровье? Так вот, наш больной просто молодец: опухоль почти спала, температура нормальная. Ваш Гарибджан - молодец!

– Вы даже запомнили его имя!

– Я всегда запоминаю имена красивых молодых людей.

– А... он красивый?

– Как будто вы сами не знаете! Только не ревнуйте, а то возьму и расскажу ему.

– Не надо!

– Не волнуйтесь, - снова засмеялась Джавахир-ханум.- Мы, сестры, обязаны хранить тайны наших больных. Я просто передам ему привет - он ведь знает от кого.

– Знает. Будьте здоровы, Джавахир-ханум.

Настроение у меня в этот день было великолепное. Весь день я, весело напевая, помогала Сатаник Айрапетовне по хозяйству, а вечером даже уговорила ее пойти в кино.

Прошло несколько дней.

Я купила Гарибу сетку-рубашку - было очень жарко, особенно в

палате, - и пошла в больницу.

Я быстро шла со своей корзиночкой по коридору. Дверь одной из палат открылась, и оттуда вышли Г-сан Мамедович и высокий седой мужчина в белом халате.

– А, ты здесь? Здравствуй, храбрая Сария!
– весело поздоровался со мной главный врач.
– Эта та самая отчаянная девчонка, что привезла парня с открытым переломом. Со стройки, помнишь?
– обратился он к седому мужчине. И добавил почему-то по-русски, обернувшись ко мне: - Поправится скоро твой мальчик, не горюй.

– Спасибо, Гасан Мамедович!

– Его благодари, - главный врач кивнул на стоявшего рядом мужчину, который с явным любопытством смотрел на меня.
– Это профессор Мохсуд-заде. Он спас ногу твоему Гарибджану,

– Оставь, Гасан!

Профессор досадливо махнул рукой, еще раз взглянул на меня и пошел в соседнюю палату.

– Как наш уста себя чувствует?,- Гасан Мамедович всегда так называл моего отца. Я не смогла соврать.

– Еще не была у своих, Гасан-ами,

– Почему же это?

– Они на даче сейчас. А я все время около больницы кручусь. Ведь у Гариба никого нет в Баку.

– Да... Нехорошо, Сария. Сегодня же поезжай к своим.
– Гасан Мамедович укоризненно покачал головой.

... Когда я вошла в палату, Гариб приподнялся на локтях и сел. Лицо у него покраснело от напряжения, я поняла, что двигать ногой ему еще очень больно.

Я, как со старыми знакомыми, поздоровалась с соседями Гариба и села на стул у его постели.

– Тебе надо ехать, Сария, - вздохнул Гариб.
– Машина нужна на строительстве.

Как незаметно мы перешли на "ты"!

– Ничего. Там есть другие легковушки. А насчет нашего газика у меня специальное разрешение начальства. Так что не спеши гнать меня из Баку. Может быть, я по нему соскучилась.

– Ты живешь далеко от больницы?

– Не очень. Но я сейчас не дома, Гариб. У Сатаник Айрапетовны. Впопыхах ключи у Адиля забыла взять.

Он помолчал.

– Когда тебя выпишут?

– Кто их знает! По мне, хоть сегодня!

– Ему профессор сказал, через несколько дней вставать можно. Слышишь, дочка?
– обратился ко мне пожилой сосед Гариба.
– С палкой будет прыгать.

– Вот здорово, Гариб! При больнице такой хороший сад, моЖно будет гулять. Курит здесь кто-нибудь кроме Гариба?
– спросила я, доставая из корзинки "Казбек",

– Григорий Иванович мучается.
– Гариб показал на соседа.
– Мы уж просили няню, не покупает - нельзя, говорит, здесь курить. Ты нам дай по штуке, а остальные сунь вот сюда, под подушку. Смотри, чтобы сестра не вошла, - сказал Гариб парню с забинтованными руками.

– И как вы узнали, что мы тут пропадаем без курева?
– спросил Григорий Иванович, с наслаждением затягиваясь.