Клад
Шрифт:
Академик осадил его взглядом и продолжал излагать свои соображения:
— Ладно с ним, с Кудаем… В конце концов жизнь каждому из нас укажет место… Послушайте историю. Быть может, она откроет вам глаза…
Академик вкратце изложил министру суть нынешних беспокойств Жаксыбекова, оставившего комбинат, чтобы посетить Устюрт ради важной для него встречи.
— Вдумайтесь, коллеги, в этот факт! — горячился академик. — Тамошние специалисты разлюбили доступные всем месторождения! Морду воротят от своего же детища, служившего веками! Стоило кому-то вякнуть об истощении
Сергей Архипович отхлебнул глоток остывшего чая, отер губы платком, не спеша сложил его вчетверо, отправил в карман. Свободной рукой потянул лист бумаги из-под локтя министра, попросил карандаш. Сначала провел кривую линию, изображающую земную поверхность. Затем смелым штрихом рассек ее двумя черточками под прямым углом. Двое его собеседников угадали на бумаге схему разлома.
В первый раз Максут Ералиевич видел такой чертеж, когда беседовал с Кунтуаровым. Тогда речь шла о молодом геологе и его схеме разведки. К чему сейчас академик изображает разлом?
Закончив свой труд, Сергей Архипович сказал, возвращая карандаш:
— Вот что придумал для всех нас один молодой рудознатец! Идти к нижним границам свиты по трещинам. По малости взято из моих трудов, но не в том суть! Мало ли добрых замыслов похоронено в блокнотах и черновых записях? Руки не дошли, а там увлекло другое.
Министр тронул Снурникова за руку.
— Вы не о Казтуганове напоминаете?
— Он самый! И до вас эта идея дошла?
— Земля слухом полнится, — скромно заметил министр. Он больше не перебивал его. Откинулся на спинку кресла, ушел в свои мысли. — Надумаете проверить, Сергей Архипович, мы к вашим услугам. Речь ведь идет об Актасе, которому угрожает закрытие.
— Да, закрытие! — воскликнул академик. — Но с предложением услуг, мил человек, опоздали. С недавних пор мы состоим в договоре с дирекцией Актасского комбината, мои парни уже грызут пласты там. Разведкой Совиной сопки занимаются не геологи, а горняки… Не верят вам больше. Вот ведь чем нерешительность ваша обернулась. Против зубров геологии поперли, сукины сыны! Изверились, выходит… Теперь министерству остается бить поклоны нечистой силе, чтобы не наколдовала комбинату слепой удачи. Отыщут — посрамят! Ей-богу, вгонят в стыд твоих разведчиков, Максут Ералиевич. Вот уж потанцует на ваших костях Жаксыбеков!.. Между прочим, он отличным плясуном был в студенческие годы!
Ералиев покачал головой. Не очень-то ласкала слух министра эта новость. А что поделаешь, если она стала фактом жизни?
— Значит, мы угадали ваше желание, Сергей Архипович, — подытожил министр. — Найдется для вас чем заняться в случае удачи и неудачи… Отступать не будем! Когда намереваетесь отбыть? Командировку оформим сейчас же. Скажите, на какое число заказать билет?
Он нажал кнопку звонка.
3
Настало время и Казыбеку оценить во всем объеме работу человека, вынужденного долгие часы торчать у плиты.
День начинался с загляда
— Ну, нашла ты меня, женушка, чем уесть! — вздыхал у плиты Казыбек.
На любой звонок в дверь и по телефону кидались все четверо. Все жаждали видеть и слышать только одного человека. С кислыми минами отходили прочь, если нарушил их тревожный покой посторонний.
С ножом в одной руке и недочищенной картофелиной в другой увидел Казыбека, перешагнув порог, Елемес. Ко всему прочему глава семьи не успел с утра побриться.
Елемес скреб затылок.
— Поговорил бы я с нею… Давно начистоту хочется. Но ты же знаешь, Казыбек: мои замечания она всегда воспринимает с этакой ухмылочкой, будто и без подсказок все знает. Другую давно одернул бы, до того доходило. Но как вспомнишь, сколько ей, бедняжке, здесь доставалось в хождениях по начальству…
— А кто просил об этом? — зло бросил Казыбек.
— Теперь они действуют без спросу, дружище! Не о женщине ли сказано: дурная голова ногам покоя не дает.
До Казыбека, похоже, эта пословица не дошла. Он продолжал обижаться на жену за безоглядность: вот уже и близким людям она надоела своим попрошайничеством.
— Никуда не денется! — отрезал Елемес — Походит кругами, как щука на кукане, и вернется в свой садок. Другое дело, что не вовремя затеяла свару в доме.
Елемес откровенно сочувствовал Казыбеку, волновался, будто во всем случившемся была часть его вины. Видите ли, жена хорошего человека позволяла себе излишнее рвение и он, считая себя другом семьи, не предостерег женщину.
Покряхтывая от непереносимой тяжести на душе, Елемес прохаживался между разбросанной в комнате мебелью.
А Казыбек, после горестных слов о разладе с женой, сидел на диване потупившись. В словах Елемеса он не находил разрешения своим терзаниям.
Ему вспомнился разговор со старшими сестрами жены. Гаухар навестила путешественника перед лекциями в институте, где уже давненько вела курс. Жаухар встретила опечаленного главу семьи возле дома, у детской площадки. Смысл их визитов сводился к одному:
— Меруерт не ищи ни сегодня, ни завтра. Она плохо себя чувствует после вашей ссоры и почти не встает с постели. Сначала хотела уехать к родителям, в Ускен, но мы кое-как отговорили… Поплачет и вернется. Так со всеми нами случается.
— Что она хоть говорит обо мне? — допытывался Казыбек.
— Ничего дурного! — уверяла Жаухар, которая сама была чуточку влюблена в зятя. — Пытались спросить — гонит прочь. Тебя оправдывает во всем, но ей больно, не ждала размолвки, хотела угодить, а не вышло.