Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
Шрифт:
— Но ведь наверняка мы можем хоть что-то сделать!
Джек немного подумал.
— Нет, Четверг. Все кончено. Я так считаю.
— Погодите, — не сдавалась я. — А что, если мы снова войдем, но вместо того, чтобы нам вдвоем подниматься по лестнице, вы будете спускаться, встретите меня на середине лестницы и поделитесь только что добытыми сведениями? Мы сразу же прыгнем в главу восьмую и… Вы что-то странно смотрите на меня.
— Мэри…
— Четверг.
— Четверг. Тогда глава седьмая сократится до абзаца!
— Лучше, чем ничего.
— Не получится.
— Да
Он вздохнул.
— Ладно. Начинайте, маэстро.
Я улыбнулась, и мы перескочили через три страницы.
Рединг, четверг. Всю ночь шел дождь, и в чистых тротуарах отражалось унылое небо. Мэри опоздала и встретилась с Джеком, когда тот уже спускался из зала, грохоча подошвами по железной лестнице.
— Извини, я застряла, — сказала Мэри. — Шину проколола. Ты встретился со своим осведомителем?
— Д-да, — ответил Джек. — Ты бывала когда-нибудь в этом зале? Ах, конечно же нет. Мрачное место, где пахнет потом и мечтами, — здесь стремятся пробиться наверх люди из низших слоев редингского общества.
— С кем ты говорил? — спросила Мэри, когда они возвращались к ее машине.
— С Микки Финном, — ответил Джек. — Бывшим боксером, у которого глаза затерялись в переплетении шрамов, да еще и руки дрожат. Он сказал мне, что Хокинс замешан в генеральном плане Дэвисона. Ходят слухи, будто пятого придет большая партия, а еще он намекнул, что собирается встретиться с Джетро… но что это значит, я пока не понимаю.
— Еще что-нибудь? — с задумчивым видом спросила Мэри.
— Ничего.
— Ты уверен?
— Да.
— Ты точно уверен?
— Да… Нет, погоди-ка. Я только что вспомнил. Тот паренек, который пришел на свой первый бой. Он может и выиграть. Микки говорит, лучшего бойца в жизни не видел — он может оказаться серьезным соперником.
— Похоже, утречко у тебя выдалось хлопотное, — заметила Мэри, поднимая взгляд к серому небу.
— Суперхлопотное, — ответил Джек, набрасывая на плечи пиджак. — Пойдем. Я тебя завтраком угощу.
Глава кончилась, Джек спрятал лицо в ладонях и застонал.
— Поверить не могу, что я ляпнул «что это значит, я пока не понимаю». Нашу книгу никогда не купят! Это же чушь собачья!
— Послушайте, — сказала я, — кончайте страдать. Все будет хорошо. Надо только удержать книгу на плаву достаточно долго, чтобы успеть выработать план спасения.
— А что нам, собственно, терять? — ответил с изрядной долей стоицизма Джек. — Вы через беллетрицию узнаете что-нибудь про Книжную инспекцию. Я сделаю несколько проб и постараюсь восстановить сцену по
Он замолк на минуту.
— Четверг…
— Да?
— Спасибо.
Я вернулась на гидросамолет. Я вовсе не собиралась вмешиваться ни в чьи внутренние дела и теперь сама удивлялась, насколько затронула меня ситуация в «Кэвершемских высотах». Надо признаться, книга была ужасна, но не хуже средней Фаркитт. Может, мне так казалось потому, что роман стал моим домом.
— Ну что, по магазинам? — спросила Лола, поджидавшая меня дома. — Надо же мне надеть что-то на Букверовскую премию через неделю!
— А ты приглашена?
— Все приглашены, — радостно выпалила она. — Похоже, организаторы позаимствовали технологию перемещения из научной фантастики. Но суть в том, что мы все сможем находиться в Звездном зале одновременно, это же будет такое событие!
— Да уж, — сказала я, поднимаясь наверх.
Лола прошла за мной по пятам, а затем улеглась на мою постель и принялась смотреть, как я снимаю с себя одежду Мэри.
— Ты ведь важная персона в беллетриции, да?
— Не особенно, — ответила я, пытаясь застегнуть пуговицу на брюках, и поняла, что они стали мне тесноваты. — Блин! — выругалась я.
— В чем дело?
— Брюки малы.
— Сели?
— Нет… — ответила я, глядя в зеркало.
Сомнений не было. Живот начал выпирать. Я смотрела и так и этак. Лола тоже таращилась, силясь понять, что я там разглядываю.
Внутри каталога оказалось куда веселее, чем я думала. Лола пищала от восторга при виде разнообразия нарядов и перепробовала около тридцати вариантов духов, прежде чем решила не покупать их вовсе — она, как и большинство книжных персонажей, была лишена обоняния. Глядеть на нее было все равно что на ребенка в магазине игрушек, а ее покупательная энергия не знала пределов. Когда мы оказались на странице дамского белья, она спросила меня про Рэндольфа.
— Что ты о нем думаешь?
— Он забавный, — уклончиво ответила я, сидя на стуле и думая о детях, пока Лола мерила один бюстгальтер за другим, причем каждый ее невероятно восхищал, пока она не бралась за очередной. — А почему ты спрашиваешь?
— Ну, он мне нравится.
— А ты ему?
— Не уверена. Но мне кажется, он именно потому не обращает на меня внимания и прохаживается насчет моего веса. Мужчины часто так поступают, когда женщина им нравится. Это называется подтекст, Четверг, — когда-нибудь я тебе об этом расскажу.
— Хорошо, — проговорила я. — Так в чем же дело?
— У него маловато, ну, обаяния.
— Мужчин на свете много, Лола. Не торопись. Когда мне было семнадцать, я неровно дышала к одному полному психу по имени Даррен. Моя матушка была против, что сделало его для меня притягательным, как магнит.
— А! — откликнулась Лола. — Как тебе этот бюстгальтер?
— Мне кажется, розовый тебе шел больше.
— Какой именно? Их двенадцать было.
— Шестой розовый, сразу после десятого черного и девятнадцатого кружевного.